— У-ф-ф… — затем нажал на кнопку селектора. — Людочка! Принесите мне минеральной воды.
Секретарша сочувственно посмотрела на шефа, который утирался платком, периодически бормоча что-то вроде:
— Что ей было надо? Так и не понял…
Брюки, юбки, в обтяжку, порнография…
Б-р-р! Людочка, по какому вопросу приходила эта женщина? — обратился он, наконец, за помощью.
— По вопросу незаконного увольнения, — тут же ответила секретарша.
— Чьего увольнения? — брови начальника опять взлетели вверх.
— Минуту, — Людочка выскользнула из кабинета, а через несколько секунд вернулась с журналом регистрации посетителей. — Вот. Вера Николаевна Савина, учительница музыки, жалоба на незаконное увольнение. Утверждает, что ее уволили из-за неподобающей одежды.
— Откуда? — брови начальника забрались на рекордную высоту.
— Из детской музыкальной школы № 5, - ответила секретарша.
— Ну и порядки… — вздохнул главный образовательный чиновник. Драконьи!
Людочка, что же они там носят, если костюм этой Савиной «неподобающий»?
— Не знаю. Виктор Аркадьевич, — ответила Людочка, не глядя на шефа.
— Дурдом… — подвел печальный итог начальник. — Кстати, вы, Людочка, сегодня прекрасны, как всегда.
— Спасибо, Виктор Аркадьевич, — сухо ответила секретарша, поправляя полы бесформенного, выцветшего пиджака.
Выйдя из кабинета, Людочка бросила журнал регистрации на свой стол и выдохнула зло:
— Маньяк чертов!
Через месяц после назначения Виктора Андреевича, все сотрудницы комитета, одна за одной, начали облачаться в страшные, бесформенные балахоны, делать гладкие прически и постепенно сводить на нет пользование косметикой и парфюмерией. Все молодые девушки уволились «по собственному желанию» в течение следующих двух месяцев. Дело в том, что, завидев очертания женской фигуры, Виктор Андреевич совершенно терял контроль над собой, а если еще чуял запах духов!.. Первые дни Людочка спасалась от начальника, буквально, бегством в женский туалет. Затем он к ней немного привык, да и она сама усвоила некоторые правила: не смеяться, не улыбаться, не смотреть Виктору Андреевичу в глаза, одеваться как можно страшнее, не душиться. И то… Секретарша тяжко вздохнула. Если не возраст, давным-давно бы уволилась! Не так-то просто найти работу в пятьдесят три года.
— Только бы до пенсии досидеть, — жаловалась она 54-летней бухгалтерше.
— И не говори, — вздыхала та, надевая на нос огромные очки с зеленоватыми стеклами. — Хоть в навозе перед рабочим днем валяйся!
