«А я и не совершаю прелюбодеяния, – негодующе заявила она. – Я не замужем, так что это всего лишь блуд». Между прочим, сама Лили не стремится к замужеству, она всецело предана своей карьере. «Я сама себе хозяйка!» – любит восклицать она. Должна признать, она способна бросить вызов любому мужчине. Во-первых, она чрезмерно в себе уверена и постоянно находится в боевой готовности. Питер считает ее опасной, но это не так. Просто она отличается фанатической приверженностью «своим» – она верна друзьям и безжалостна к врагам, а я точно знаю, к какой категории отношусь я.
– У Лили еще двенадцать приглашений на сегодня, – сообщила я. – У нее столько знакомых.
– Да, мама, – сухо сказала Кейти. – Но ты ее единственная подруга.
– Что ж, может, это и так, дорогая, – не без гордости согласилась я. – Но все же я считаю, очень мило с ее стороны, что она согласилась приехать.
– Очень любезно, – сухо заметил Питер. К этому времени он уже выпил пару бокалов. – Дождаться не могу ее театрального выхода, – саркастически добавил он.
– Дорогой, – терпеливо принялась объяснять я. – Лили не может обойтись без театрального выхода. Я хочу сказать, она не виновата в том, что настолько сногсшибательна.
И это действительно так. Она просто умопомрачительная. На нее все глазеют. Во-первых, она чрезвычайно высокая, худая, как гончая, и всегда изысканно одета. В отличие от меня. Я получаю небольшую сумму на работе на покупку одежды, в которой веду передачи на телевидении, и обычно покупаю ее в «Принсиплс» – мне всегда нравились их вещи. В последнее время я даже иногда заглядываю в «Некст» и «Эпизод», но Лили выделяется огромная сумма на одежду, к тому же ей присылают свои наряды дизайнеры, так что она всегда выглядит изумительно, просто потрясающе. И даже Питер признает, что у нее большой талант, мужество и энергия. У нее было трудное начало. Я хорошо помню тот день, когда ее привезли в Сент-Бед. Я так и вижу эту картину: однажды утром после мессы на возвышении в главном вестибюле стоит преподобная матушка, а рядом с ней эта новенькая девочка. Всем нам не терпелось узнать, кто же она.
– Девочки, – обратилась к нам матушка, когда шепот стих. – Это Лили. Лили Джейго. Мы все должны быть добры к Лили, – продолжала она снисходительно, – потому что Лили очень бедна.
До своего смертного часа не забуду выражения ярости на лице Лили. И конечно же, девочки не были к ней добры. Совсем наоборот. Они дразнили ее из-за акцента, смеялись над неуклюжестью, унижали ее из-за ее явной бедности и постоянно издевались над ее родственниками. Они называли ее «Белоснежной Лилией», и ее очень злило это прозвище. А потом, когда они обнаружили, насколько она умна, ее возненавидели и за это тоже. Но я не испытывала к ней ненависти. Мне она нравилась. Меня тянуло к ней, может, потому, что я тоже была аутсайдером. Надо мной часто смеялись в школе и даже прозвали меня «Истинная Вера»,
