- Слушай, проваливай, а? - предложил он. - Доложи, что меня нет дома.
- Кому?
- Тому, кто тебя послал.
- Меня никто не посылал, я сама.
- Да?.. - протянул он. - Но дела это не меняет.
- Извини. - Она потопталась еще несколько секунд и пошла вниз.
- Ты что, обиделась? - окликнул он уже менее уверенно.
Эра задумалась на миг и честно ответила:
- Не знаю...
Остановившись на площадке между этажами, она глядела на Мурашова.
- Знаешь что... - Он засунул голову в прихожую, словно к чему-то прислушиваясь, потом махнул рукой, приглашая ее: - Заходи.
С непонятными предосторожностями, чуть ли не на цыпочках, Мурашов провел ее прямо в кухню, закрыл за собой дверь и, похоже, перевел дух.
- Прямо со школы?
Эра кивнула.
- Ясненько.
Мурашов зажег газ, поставил на огонь сковородку, достал из холодильника два яйца, бросил на сковородку масло и разбил туда яйца. Все это он проделал привычно небрежно.
- Ловко, - сказала Эра. - Ты, может, и борщ сваришь?
- Может, - сказал он. - Если будешь себя хорошо вести.
- Нет, правда!
- А что в этом такого? - Он усмехнулся. - Уверен, ты не можешь даже чай заварить. Не говоря уже об остальном.
- Во-первых, могу. Во-вторых - о чем остальном? И в-третьих - почему ты так считаешь?
Он начал с "в-третьих".
- Детки из благополучных семей обычно ни черта не умеют.
- Я не детка.
- Кто-то им готовит, кто-то убирает, кто-то снимает грязную постель и застилает чистое белье. Наверное, добренькие гномики. Живут под землей, а ночью выходят и делают добро хар-ро-шеньким деткам.
- А почему ты злишься?
- И не думаю.
- Нет, злишься. На меня?
- Вообще.
- Значит, ты злой?
- А ты, значит, добрая? Пардон, совсем забыл, - шутовски раскланялся он. - Ты ведь Эра Милосердия.
Мурашов вдруг умолк и, напрягшись, к чему-то прислушался. Эра тоже прислушалась. Из-за стены донеслись раскаты мощного храпа, потом какое-то бормотанье.
- Кто там? - испуганно спросила она.
- Так. Дядя один знакомый, - бросил он, продолжая прислушиваться.
- Твой дядя? Пирожками объелся?
Но Мурашов глядел сквозь нее, не расслышав шутки. Потом вскочил и быстро вышел, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Теперь из-за стены донесся и его голос, он словно уговаривал, просил о чем-то обладателя мощного храпа. Наконец все стихло. Он вернулся, притворяя дверь все так же старательно, и бросился к плите. Яичница уже дымилась.
- Ой, извини! - покаянно воскликнула Эра. - Это я прозевала!
- Есть можно. - Он поставил сковородку перед Эрой: - Рубай.
