— …!
— Ой, да заткнитесь вы, — шикнула Тикки из–за окна. — Идут.
— Стрелкам занять позиции, — скомандовала я, подсматривая за противником в щель в досках. Выждала пару секунд и рявкнула: — Огонь!
Затявкали дальнобойные винтовки, заряженные шариками с краской. Первую волну снайперы снесли, но основные ударные силы, естественно, пошли через крыши казарм, стоявших к складу впритык, пока прочие оттягивали стрелков на себя.
Однако их лидер не учел, что Ровин к себе я взяла далеко не из личной неприязни. В тяжелой броне это был танк. В комплект к ней я в последний момент взяла Маэста–Оглоблю, напоминавшего танк даже без брони. Эта парочка ждала визитеров в стратегических точках под крышей. Тех нескольких минут, которые потребовались стрелкам, чтобы добить отвлекающие силы и развернуться внутрь склада, им хватило, чтобы вырубить четырех бойцов. Прочих быстро поотстреливали поодиночке.
На дверь так никто и не покусился.
Ко второму заходу сержант понял свою ошибку и набрал мне команду самостоятельно.
Десять на пять мы еще вытянули, десять на два продержались семь минут. К варианту «пять на десять» меня перевели в стан штурмующих. Тикки пристрелила меня, когда до победы оставалось каких–то три бойца.
К обещанной середине второй вахты мы так и не закончили, поэтому, когда склад был кое–как приведен в порядок, амуниция оттерта от разноцветных клякс и развешена в шкафчике, небо уже начинало сереть.
Из раздевалки я вышла с одним–единственным желанием, и это было отнюдь не свидание со счетоводом. До казармы я доползла почти что юзом, минуя даже лазарет, и упала лицом в подушку, свесив ноги в сапогах до самого пола.
Вы, право, не мужчины, а дети, если женщина может внушать вам такой страх!
Александр Дюма
Посланник до ломоты в пальцах сжимал рвущиеся из рук поводья. Муфтар нервничал и приседал на задние лапы. Приходилось изо всех сил тянуть за задубевшие ремни, чтобы он не улегся прямо на снег.
На то, чтобы обогнуть крутобокую скалу размером всего лишь с дом, понадобился почти час — а ведь впереди еще почти два дневных перегона. А если метель не утихнет, понадобиться все три.
Солнце садится, и посланник поднимает голову в слабой надежде, что поднимающийся ветер разгонит низкие облака, и просит Звезду о помощи.
Но пришедший Ветер приводит за собой подругу–Воду. Та смеется, взмахивает снежными рукавами — и на землю слетает метель.
Ветер бросается в лицо, рвет с головы капюшон, а муфтар норовит развернуться и убежать в узкую расселину. Не зря говаривали в замке, что муфтары чуют бурю — только разницы уже нет.
