Солнце садилось, щедро расплескивая оранжевый свет, и прожилки мерцали, вспыхивая золотыми искрами.
У очередного поворота я сошла с тропы, наклоняясь к россыпи камней. Опустилась на колени, долго, вдумчиво перебирала маленькие ломкие кристаллы, два все же опустив в карман. И побрела дальше, по узкому проходу между скал.
Шаг, другой… Вот уже и скалы расступились, давая место неширокой террасе, а я все иду вперед, к самому краю, чтобы, чуть склонив голову, посмотреть вниз с захватывающей дух высоты.
И услышать за спиной тихий голос:
— Хорошо, что вы пришли. Я нашел для вас кристаллы…
Россыпь сияющих самоцветов на протянутой ладони, словно стайка бабочек, еще не успевших подняться на крыло. Миг — и они вспорхнут от едва заметного ветра. Задержи дыхание и любуйся, пока это еще возможно…
Я поворачиваюсь, отводя от лица взвившиеся на ветру пряди.
— И где ты их находишь? Мне никогда так не везет.
Стайка бабочек меняет своего владельца.
— Спасибо.
— Не за что, фарра, — говорит Коэни, Отшельник, и кротко улыбается. В больших, еще по–детски наивных глазах проскальзывает все та же улыбка. Он сидит на большом плоском камне в глубине террасы, подобрав одну ногу под себя. Широкая свободная накидка без рукавов расстегнута, накрывая полой лобастую голову, примостившуюся у сапога юноши. Из–под желтой ткани с одной стороны выглядывают настороженные янтарные глаза и усатая белая морда с большим носом, а с другой — ветвистые рога, покрытые коротким пушком. К голове прилагалось длинное четырехлапое тело в мягкой спинной чешуе и с густым подшерстком на брюхе.
— Зачем ты?… Это же опасно.
— Для меня нет, фарра, — Коэни смотрит на меня и качает головой. — Честное слово.
Он опускает руку и треплет скального оборотня по короткой мохнатой гривке.
— Мы очень неплохо уживаемся вместе, правда, Быстрый?
Широкий влажный нос осторожно принюхивается к чужому. Оборотень недовольно фыркает и трется носом о лапу.
От меня пахнет железом.
— В форте скоро ужин. Пошли? — предлагаю я, впрочем, скорее из вежливости, потому что заранее знаю ответ.
— Нет, спасибо. Я… Фарра Жиена кое–что мне собрала, — он указывает на небольшой сверток и почти беспомощно добавляет: — Вы же знаете, я не слишком… то есть, я очень люблю быть здесь.
Да, я знаю. Я смотрю на юное лицо мальчика–подростка, хотя… наверное, уже юноши, и понимаю, что чего–то недоглядела пять… десять…пятнадцать лет назад. Иначе почему мальчик, у которого ни в чем не было недостатка, вырос в отшельника, которому почти больно находиться среди нас? Даже того, из–за чего многие его сверстники замыкаются и уходят в себя — дара — у него в избытке. Сильного дара, более сильного, чем у кого бы то ни было в форте. И хорошо направленного — не в Смерть, не в Огонь. Его магия — Жизни, а она приносит только радость от общения с себе подобными. Должна приносить.
