Тем не менее, я отправила документ подкупленному оператору дальней связи, обещая с зарплаты приплатить еще — за объем.
Проза жизни, что поделать…
Утро в ситуацию ясности не внесло. Завтрак прошел в напряжении, которое никто даже не пытался скрыть. Лаппо свернулся клубком на своей кровати и, натянув одеяло на макушку, делал вид, что спит. Из–под одеяла свисал кончик нервно вздрагивающего хвоста, сводящий все его усилия на нет.
До обеда никаких изменений не последовало: я медитировала на табуретке в коридоре, карауля посетителей, Ремо чистил садки, Лаппо прятался под одеялом, Тайл изучал журнальные подшивки.
Рутта появилась у перегородки к вечеру, когда я уже начала подумывать о том, что СБ комендант боится меньше, чем эпидемии.
— Ну? — я поднялась ей на встречу.
— Ты сумасшедшая, — Рутта, задыхаясь, будто всю дорогу из приемной бежала вприпрыжку, выпалила: — Как ты могла! Я поверить не могу, что ты такое предложила коменданту!
— Сейчас меня больше всего интересует, что он с этим предложением будет делать. Так что прекрати истерику и говори.
— О боги, а как ты думаешь, если он меня прислал?! Жесткий карантин снимают завтра, вас переводят в общую палату, на обычный, до конца месяца.
— Всех?
— Всех. О боги, как ты могла!
— Как я могла что? — машинально отозвалась я. Ну что ж, Мертвяк в своем репертуаре: ни да, ни нет, и нам плохо, и вам не хорошо. Впрочем… Ну, не отъестся парень, но и хоронить не понадобится.
— Ведь потом он запросто сможет ходить по общим коридорам!
— А ты сворачивай, — серьезно посоветовала я и, коротко бросив: «Пока», ушла в медпункт — сообщать радостные новости.
Переезд действительно начался на следующий же день, хотя у меня были опасения, что Мертвяк будет затягивать исполнение принятого решения до последнего.
После завтрака пришли рабочие и Раф с установкой для дезинфекции и четырьмя защитными костюмами. Раф отвечал за благополучную доставку нас до общего карантина, рабочие — за демонтаж того, что нагородили при нашем заселении, и дезинфекцию всего остального.
К третьей утренней вахте мы уже сидели в палате амбулатории. Атка подпрыгивала на кровати и махала нам рукой через прозрачную перегородку, разгородившую палату надвое.
Ремо прилип к интеркому, с пристрастием допрашивая дочь, Тайл крутился там же, советуя племяннице не обращать на отцовскую ругань внимания. Поэтому следить за младшим медицинским персоналом, в полном составе столпившимся вокруг койки Лаппо, приходилось мне.
