Нередко тебя непреодолимо тянет то вправо, к придорожным деревьям, то влево, к праотцам, – все, что угодно, лишь бы уклониться от слепящего луча встречных фар.
* * *
А еще на дороге несостоявшиеся жертвы собственных рефлексов, искатели приключений на скоростных трассах могут устроить себе передышку на бетонной стоянке с глотком лимонада за несколько мелких монет. В этих приютах для водителей можно насладиться сигаретой, тишиной и черным кофе – той самой чашечкой, которая всегда может оказаться последней. «До чего мне осточертели эти большегрузы в Оксерре», или: «В Оксерре заладил проливной дождь с градом и гололед – себя не увидишь». Все эти бесчисленные скромные герои автострад уже так давно свыклись с жизнью на грани смерти, что им и невдомек рассказывать про свои приключения. Крутят ли они баранку закостеневшими пальцами, щурятся ли или моргают от ослепительного света, но думают всегда об одном и том же, порою с замиранием сердца: «Пойдет ли он на обгон? Успею ли я проскочить?» Безвестные герои автострады, с которыми сталкиваешься ночью в шоферских кафетериях при автостанциях, люди осмотрительные, немногословные, дорожащие каждой минуткой, усталые и целеустремленные. В первую очередь они озабочены тем, что от Лиона до Валанса или от Парижа до Руана еще наяривать сто километров, или тем, что после Монта или Шалона автостоянки и бензоколонки встречаются реже. Поэтому они не упускают случая воспользоваться приютом, чтобы хоть на пять минут отключиться от большой игры и – благо покуда цел и невредим – посидеть в тенечке под навесом бензоколонки, глядя на дорогу, где чередой проносятся – эдакие камикадзе – те самые фургоны, которые еще час назад тащились у него в хвосте… Тут можно перевести дух, делая вид, что прочно обосновался в этом временном приюте: ведь хочешь – не хочешь, а его придется покинуть, даже если вдруг одолеет страх перед чудищами под черным брезентом впереди и позади, перед неотвязно слепящими фарами и лучом света, пронизывающим насквозь, способным свести с ума. И тут вы ополчаетесь на себя, вернее, на то, что еще от вас осталось, но страдает-то машина, она начинает кряхтеть, мотор гудеть, увлекая вперед, теперь вы зависите от ее милости, а она – от вашей. Вернувшись на водительское место – пластиковую или кожаную подушку, пропахшую вашими сигаретами, касаясь живой, теплой рукой полированной баранки из дерева или бакелита, благодаря которой вы приехали сюда и, похоже, поедете дальше, вы поняли, что ваша машина – не только транспортное средство, но и некая мифическая сила, а возможно, орудие вашей судьбы, ваша погибель и ваше спасение. Колесница Ипполита, а вовсе не энный экземпляр, сошедший с заводского сборочного конвейера.
