После церковной церемонии, длившейся несколько часов, – ужин и бал. Екатерина изнемогает от усталости. Корона давит на лоб. Она просит разрешения снять ее хотя бы на минутку. Ей отвечают, что это было бы дурным предзнаменованием. Наконец императрица позволяет ей на время снять тяжелую корону. Но почти сразу же она должна ее вновь надеть, чтобы танцевать полонез. К счастью, царица неожиданно принимает решение укоротить бал, желая поскорее уложить молодых в постель.
В девять часов императрица Елизавета в окружении высших сановников двора, фрейлин и придворных дам, а также Иоганны и нескольких приближенных провожает Екатерину и Петра в их свадебные покои. Там супруги расходятся, Петр уходит в соседнюю комнату для переодевания, а женщины помогают невесте раздеться. Царица снимает с нее корону, принцесса Гессенская надевает на нее рубашку, старшая из придворных дам подает ей халат. «За исключением этой церемонии, – пишет Иоганна, – можно сказать, что здесь гораздо меньше людей присутствует при переодевании молодоженов, чем у нас. После того как супруг вошел к себе для переодевания, никто из мужчин не смеет к нему войти. Никаких танцев с гирляндами, никаких подношений в виде подвязки». Отдыхая от тяжелых украшений, освобожденная в движениях, но с замирающим сердцем, Екатерина осматривает парадную опочивальню, где должно свершиться жертвоприношение. Стены обтянуты пунцовым бархатом с серебристыми узорами. В изголовье – изображение короны, а сама кровать обтянута красным бархатом с золотой вышивкой. Спальня освещена канделябрами. Екатерина чувствует себя мишенью в пересечении десятков взоров – любопытных, смешливых, порочных, насмешливых, сочувственных. Наконец все уходят, она остается одна в постели, с тревогой в сердце. Оставили ее, как козу, привязанную к колышку, приманкой для волка. Мать ее в последний момент кое о чем ее предупредила в общих чертах. В розовой сорочке, специально заказанной в Париже, ждет она шока, напора, боли, откровения. Глаз не спускает с двери, откуда должно появиться существо грозное и неумолимое: муж. Но время идет, а дверь не открывается. Часа через два беспокойство овладевает ею. В своих «Мемуарах» Екатерина так опишет переживания: «Может быть, надо встать? Или оставаться в постели? Не знаю». Около полуночи приходит мадам Кроузе, новая горничная, «весьма навеселе» и объявляет, что великий князь заказал себе ужин. Значит, пока она лежит и считает минуты в ожидании супруга, он пирует с приближенными и слугами. И вот наконец, наевшись, напившись, является «под мухой» с ворчливой ухмылкой и заявляет: «Мой слуга хотел бы посмотреть на нас в постели». После чего ложится и тут же засыпает крепким сном рядом с молодой женой, а та, пялясь глазами в темноту, не знает, радоваться ей или печалиться, что ею не заинтересовались.
