Но что, если оно не строго фиксировано? Можно ли в этом случае говорить об «открытии» "истинного я"? Нет: открытие предполагает, что это что-то еще прежде находилось на своем месте, но оставалось неизвестным. Лучшим аргументом против «самооткрытия» является аргумент, уже ранее использовавшийся Кьеркегором. Он говорил о том, что выбор создает собственное «я». Это подлинная и исключающая страх свобода, на которой постоянно настаивает Кьеркегор.
Но вернемся к отчаянию. По Кьеркегору, бессознательное отчаяние возникает тогда, когда человек отождествляет себя с чем-то внешним по отношению к нему. Отождествление это может быть вполне тривиальным (например, если он хочет стать вторым Эйнштейном), или же в высшей степени амбициозным (если он хочет жениться на Мадонне). В любом случае оно оставляет человека на милость судьбы: и вот кто-то другой становится Эйнштейном, а предложение руки и сердца с презрением отвергнуто. Так как человек не достигает своих амбиций, он не может стать самим собой. Результатом становится внутреннее опустошение и неосознанное желание умереть.
Сознательное отчаяние отдает себе отчет в своем существовании. Оно бывает двух видов. Ложное понятие сознательного отчаяния имеет место тогда, когда человек знает о том, что он испытывает отчаяние, но думает, что другим это чувство незнакомо. ("Никто не знает, что я чувствую".) Это приводит его к еще большему отчаянию. Истинное понятие сознательного отчаяния связано с осознанием того, что отчаяние является частью бытия человека, и тем самым частью каждого «я». Поэтому это подлинное отчаяние знает о том, что принадлежит личности. Единственный выход из состояния отчаяния для человека находится в том, чтобы "выбрать свое собственное я" и совершить прыжок веры. Здесь Кьеркегор приоткрывает свои скрытые намерения: единственно возможное "истинное я" — это верующий человек.
К 40 годам Кьеркегор продолжал неистово писать. Он выглядел старше своих лет; его состояние таяло на глазах. Ему нужно было искать работу, но из всех профессий он знал только одну: пастора. Хотя кажется, что в какой-то момент Кьеркегор смирился с этим положением дел, что-то в нем сопротивлялось такой перспективе. Он принципиально не признавал того, что можно зарабатывать деньги на религии, а его представления о христианстве не соответствовали позиции официальной датской церкви. (Церковь, которая позволяла пасторам жениться, вряд ли могла проповедовать вселенское безбрачие.)
