— Да, они… — Тут он опомнился и усмехнулся. — Девчоночье занятие. Детский лепет.
— Дурачок! — сказал я, внимательно наблюдая за ним.
Он засуетился, стал больше походить на двенадцатилетнего мальчишку.
— В любом случае я не думаю, что она так уж хороша. Разве это береза?
— Конечно. И трава под ней. А в траве полевая мышь.
— Знаете… — Он не верил и не льстил себе надеждой. — Я принесу вашу квитанцию.
И тут же сорвался с места, словно боясь сказать или услышать нечто большее.
Когда он вернулся, я распаковывал вещи. Позволил ему понаблюдать за моей возней над заурядным барахлом. Краситель для волос, делающий меня седым, выглядел пузырьком с чернилами. Дистроер запаха скрывался под маской лосьона после бритья. Впрочем, аромат его у обладателя человеческого носа не мог вызвать никаких подозрений. Зеркало я распаковывать не стал, а плоские гранаты всегда носил на теле.
Анжело тянул время, любопытный, желающий продолжить знакомство. Похоже, он злился на меня за то, что я не спешил возобновить разговор о его живописи. Каким бы он ни был смышленым, двенадцатилетнему ребенку тяжело бороться с собственным тщеславием. Наконец, приняв донельзя простодушный вид, он спросил:
— Этот футляр от пишущей машинки достаточно вместителен, чтобы хранить в нем вашу рукопись?
Он оказался слишком смышленым. Когда я решил, что «мистер Майлз» работает над книгой, я совершенно не позаботился о том, чтобы, помимо пишущей машинки и пачек бумаги — из которых, кстати, еще ни одна не вскрыта, — взять с собой еще что-нибудь, присущее профессии писателя.
— Пока вполне, — сказал я и выразительно постучал пальцем по лбу. — Книга на сегодняшний день в основном здесь.
Мне стало ясно, что придется сочинить и напечатать какую-нибудь словесную мешанину на английском языке. Причем заняться этим надо незамедлительно: вряд ли, конечно, он или его мать станут копаться в моих вещах, но Наблюдатель обязан избегать даже малейшего риска. Остановиться придется либо на фантастике, либо на философии — эти направления литературы представляют богатейшие возможности по части машинописных упражнений.
Я устремился к креслу и зажег сигарету. Кстати, в очередной раз рекомендую табак Наблюдателям, лишенным наших тридцатичасовых периодов отдыха: курение — не заменитель созерцания, но я верю, что оно снижает потребность в последнем.
— Школьный год закончен, Анжело?
— Угу. На прошлой неделе.
— В каком ты классе?.. Если это не мое дело, можешь предложить мне заткнуться.
