; число сумасшедших среди
первых приблизительно
вдвое больше. Это отношение
выступает еще резче, если не принимать во внимание детей, у которых душевные заболевания замечаются сравнительно редко, и учитывать только неженатых и незамужних с пятнадцатилетнего возраста.
Тогда получается приблизительно в четыре раза большее число сумасшедших для холостых, чем для состоящих в браке. Хегар старается, правда, эту огромную разницу в пользу состоящих в браке объяснить различными причинами, и часть этих причин я могу принять тем легче, что я нигде не утверждал, будто подавленная половая потребность является
единственной причиной болезненных состояний неженатых и незамужних; и все же Хегар в конце концов должен согласиться (стр. 31):
«Однако разница между не состоящими в браке и состоящими слишком велика, чтобы ее можно было объяснить только этим» (приведенными им причинами). Я снова спрашиваю: из-за чего же спор?
Далее, на стр. 23 он говорит: «Нимфомания и сатириазис появляются иногда при очень значительных анатомических изменениях в половых органах или в центральной нервной системе». Но откуда происходят эти изменения, на это он дает очень неудовлетворительный ответ. Что неудовлетворение половой потребности может способствовать появлению страдания, с этим он согласен. «Однако первой и главной причиной является все же искусственно и насильственно вызванное возбуждение»(!). Но это возбуждение лежит в половой природе человека, иначе оно было бы невозможно. Хегар соглашается также, что происхождение истерии еще в древности приписывалось подавленной половой потребности, но сам он этого не хочет признать, и все же на стр. 55 он говорит: «В прежнее время, да и в наши дни, хотя и реже, наблюдались заболевания истерией, истерическим сумасшествием и пляской святого Витта в таких закрытых учреждениях, как женские монастыри, женские институты, что опять-таки часто приписывалось подавленной половой потребности». Хегар не спорит с этим, он пытается лишь выяснить причины, против которых мне опять-таки нет надобности возражать, тем более что я их сам отчасти уже привел.
«Картина болезни легко приобретает у женщины половой оттенок», — говорит далее Хегар, и это я опять-таки принимаю, как согласное с моими взглядами. Он заявляет далее: «Насколько при происхождении таких нервных и душевных страданий, имеющих половую окраску, играет роль насильственное подавление половой потребности, соответствующей силе и возрасту данного лица, это трудно решить». И эта уступка удовлетворяет меня.
