Перехожу к Хегару. Автор называет свою книгу социально-медицинским исследованием. Если бы он «социально» вычеркнул и отбросил соответствующую часть своей брошюру, то его работа немало выиграла бы, ибо социальный раздел ее крайне убогий и показывает в высшей степени недостаточное знакомство автора с нашими социальными условиями. Хегар не подымается здесь ни на йоту выше буржуазной посредственности и, подобно Циглеру, совершенно не в состоянии схватить хотя бы одну мысль, которая не укладывается в узкий круг буржуазных воззрений. Поэтому Хегар, в мудром познании самого себя, поступал очень умно, отказавшись от своего первоначального плана (см. предисловие к его книге) исследовать весь женский вопрос; он избрал ограниченную тему, «чтобы выступить таким образом против лживых и в высшей степени вредных взглядов и учений, которые… брошены в широкие массы в особенности книгою Бебеля «Женщина и социализм»», и он прибавляет далее: «Хорошие и действительно на научной основе стоящие работы, какова «Половая гигиена» Риббинга, находят, напротив, сравнительно мало сочувствия».
Эта последняя книга мне хорошо известна, автор ее стоит на строго религиозной почве; книга его очень слабая, и в ней ясно выражена консервативная тенденция. Сильно выраженная тенденция видна, конечно, и в хегаровском опровержении моего сочинения. В своем усердии опровергать он доказывает больше, чем может доказать как специалист. При этом он повсюду берет под свою защиту высшие классы, выставляя их образцом нравственности, рабочих же он закидывает камнями, так что часто думаешь, что имеешь дело с буржуа, сознающим свои классовые интересы, а не с представителем науки. Напротив, когда Хегар выступает в своем изложении объективно, как человек науки, сочинение его содержит ряд поучительных сведений, распространение которых весьма желательно. Но напрасно стали бы мы искать в его сочинении широких обобщений и предложений по оздоровлению общества, которые могло бы принять государство или общество, поскольку необходимость их была бы признана, в целях воспитания всего человеческого рода на основе самых передовых научных знаний.
В буржуазном обществе существуют два класса,[20] которые не принадлежат к пролетариату, но которые, если бы они могли освободиться от своего узкого буржуазного образа мыслей, должны бы с восторгом приветствовать социализм: это учителя и медики (гигиенисты, гинекологи, врачи). Таким образом, именно от таких людей, как Хегар и ему подобные, знающих, благодаря своему положению и своим занятиям, безмерное несчастье, которое переживает огромное большинство людей, особенно женщин, главным образом вследствие наших социальных отношений, — именно от таких людей следовало бы ожидать решительного слова в пользу широких мероприятий, направленных на оздоровление и преобразование социальных условий, которые одни только действительно могут помочь делу. Но этого нет. Напротив, они защищают противоестественное состояние и прикрывают своим авторитетом прогнивший общественный строй, ежедневно доказывающий свою беспомощность перед лицом все более возрастающих бедствий физического и нравственного разложения. Это более всего возмутительно в поведении всех этих мужей науки, у которых одно только оправдание, что окружающая их общественная среда и ее предрассудки, сделавшиеся их второй натурой, лишают их возможности хотя бы мысленно подняться над этой средой', при всей их учености они остаются «нищими духом».
