Всего в годы Великой Отечественной войны было совершено воздушных таранов: 404 - летчиками-истребителями, 18 - штурмовиками, 6 бомбардировщиками, один таран был совершен на самолете Р-6. Только в первый день войны, 22 июня 1941 года, было совершено 12 воздушных таранов.
Советские летчики применяли различные способы тарана: рубили винтом хвостовое оперение или крыло вражеской машины, били по ней крылом или выпущенными шасси, шли в лобовую атаку. Некоторые летчики воздушные тараны совершали по нескольку раз. Герой Советского Союза летчик Хлобыстов трижды таранил вражеские самолеты, а летчик Б. Ковзан, с которым мне впоследствии довелось познакомиться лично, совершил 4 тарана. Во время последнего тарана он потерял глаз, но и после этого продолжал летать и громить фашистских стервятников.
В начале июля был получен приказ - к 4 июля быть готовыми к перелету на запад. Мы очень обрадовались, и с воодушевлением стали готовиться к нему. Сняли бомбы, загрузив вместо них самое необходимое для перелета техническое имущество, собрали личные вещи, проложили маршрут полета до Хабаровска. Это сейчас, чтобы перелететь с Дальнего Востока до Москвы достаточно одного летного дня, тогда же для такого перелета требовалось сделать 9-10 промежуточных посадок, затратив на это 35-40 летных часов.
5 июля для проводов полка на аэродром прибыл командующий ВВС Дальнего Востока генерал-майор авиации Сенаторов. Состоялся митинг с выносом полкового знамени. И вот эскадрилья в четком строю ложится на расчетный курс. Внизу остается утопающий в зелени город, для многих ставший родным и близким. В этот же день, покинув гостеприимный Хабаровск, мы прибыли в другой город, где и заночевали. А утром снова в полет. По всему маршруту, насколько хватает глаз, внизу простирается могучая сибирская тайга, которой мы несколько месяцев назад любовались из окна поезда. Перед вылетом одеваемся в теплые доспехи - реглан, меховые унты, так как лететь предстоит на высоте 4000 метров.
Через 30 минут полета начинает трясти левый мотор. Затем послышался треск, самолет резко развернуло влево, словно он левой плоскостью налетел на какое-то препятствие. Скорость упала. В мгновение из-под левой плоскости вырвалось желтое пламя.
- Командир, горит левый двигатель, - докладывает радист И. Рябов.
- Вижу, но что будем делать?
- Надо садиться.
- Легко сказать садиться, а куда?..
Доложили об этом командиру эскадрильи, тот ответил:
