— Бросится, если надо, — говорит Алёна. — Вон на тебя может броситься. Сейчас прикажу.
— Я не враг, — попятился Никита.
А Алёна хохочет:
— Ага, испугался!
— Ничего я не испугался, — сердится Никита.
— А вот испугался! — кричат Марина с Лариской. — Испугался!
— Арфа, взять! — кричит Алёна. И сама Никиту хватает за рукав. Показывает Арфе, как взять.
Арфа лает и Алёне в шорты сзади вцепилась. Уши так и летают в траве. И хвост летает. Породистый!
Алёна визжит и на Арфу валится.
Никита тоже визжит. Даже Люся Поплавская вдруг визжит. Конечно, говорить она ещё не умеет, но визжать — пожалуйста.
— А вот и не взяла! — кричит Никита. Сам рад до смерти.
— Что она — дура, что ли? — хохочет Алёна. — Зачем она тебя будет брать? Ты же не враг! И не сахар!
— Хочешь здесь остаться? — спрашивает бабушка. — По-моему, тут довольно весело.
Хочу. А как же бабушка? У неё всё-таки приступ. Может, я лучше с ней на дачу пойду? Чай могу на плите согреть, мало ли что! Я умею.
— Знаю, что умеешь. А мне ничего не надо. Я одна полежу и тебе потом крикну. Своих друзей пойдём объедать! А то, может, они забыли?
Тогда я, конечно, останусь.
— Мы ничего не забыли, — говорит Алёна. — Бабушка пирог с брусникой печёт!
Арфа ко мне кинулась. Хватает за платье. Вполне устоять можно, но я поддаюсь. Тоже в траву падаю, на Алёну. Алёна визжит и катится от меня. Лопухи над нами дрожат. Небо вверху дрожит. Кузнечики скачут. Море где-то шумит, будто оно далеко. Рядом!
Арфа ромашку зубами схватила и с ней во рту носится.
Теперь куклу хочет схватить. Люся Поплавская визжит и куклу ей не даёт. Треплют вдвоём эту куклу.
Никита бежит сквозь траву и кричит. Длинно.
Вдруг на меня набежал! Мы даже стукнулись. Но не больно. Только смешно. Никита же мой самый старый друг. Стукнулись и хохочем.
Он меня за рукав зубами хватает и дёргает.
— Я будто Арфа! — кричит Никита.
— А у нас Ардальон потерялся, — вдруг говорю я.
— Знаю, — сказал Никита. И сразу хватать меня перестал.
— Он найдётся, не думай, — говорю я, успокаиваю Никиту. — Он знаешь как любит дом! Очень! Так уж получилось, — это я успокаиваю. — Я Ардальона, может, на зиму возьму в Ленинград. Если мама согласится. А когда папа приедет с зимовки, он мне собаку купит. Честное слово! Не веришь?
Никита молчит.
Насчёт собаки пока разговору не было. Но я сама уже верю. Вот папа приедет, и я с ним сразу поговорю…
— Папа согласится, — говорю я. — Не веришь?
— А твой папа никогда не приедет, — вдруг говорит Никита. — Он тебя бросил!
