— Может, ей акваланг купить? — сказал брат Алёша.
— Ласты… — сказал Никита с камня.
Так голову и не поднял. Спиной с нами разговаривает. Вот какой!
— А ты, Никита, молчи, — сказала тётя Галя. — Тебя дома обыскались. Сейчас отец с палкой придёт. Бабушка за сердце хватается, а он тут лежит!
— То спят все, то обыскались, — ворчит Никита.
Но всё-таки с камня сполз. Трусы подтянул и сразу пошёл домой. Мимо меня прошёл, будто меня тут и нет. Не взглянул даже.
Значит, у Никиты на даче тоже был тихий час. И уже кончился? Нам тоже на море одним не разрешают ходить…
— Слышишь, подлая?! — кричит тётя Галя.
Мямля ближе к берегу подошла и в водорослях стоит. Переминается с ноги на ногу. Рога на солнце блестят, и борода торчит, как у хулигана. Набок. Но жевать перестала.
— Продам я тебя, — вдруг говорит тётя Галя. — Хватит! Намучилась.
Развернулась в песке, полные босоножки набрала и даже не вытряхнула — так расстроилась. Сразу исчезла в кустах. Бузина за ней прошумела, и кузнечики бросились врассыпную, теряя ноги. Эти кузнечики такие нервные: чуть что, ногу отбросят. Просто как отстегнут. И кинут в траве. А сами уже дальше скачут. Весёлые! Я сколько раз видала. Потом у них новая нога вырастает. Точно не знаю, но я так думаю.
«М-ме…» — сказала вдруг Мямля и прямиком из моря пошла.
Только песок захрустел.
Но тётя Галя уже не слышит. Продаст Мямлю — и всё. Раньше нужно было Мямле об этом думать!
— Испугалась! — засмеялся Алёша.
— Она правда продаст? — сказала Марина и крепче прижала своего кролика. Кролик задрожал и прижался.
— Запросто, — сказал Алёша.
— У меня рубль есть, — вдруг сказал Серёжа. — Я тогда куплю.
Вот он как придумал! Конечно, тётю Галю могут обстоятельства вынудить. У неё же грудной ребёнок, а Мямля не слушается.
— У меня тоже двадцать копеек есть, — говорю я.
— Двадцать копеек! — фыркнул Алёша. — Коза, может, тысячу стоит!
Тысячи у меня нет. Надо с бабушкой поговорить. Думаю, она даст. Я в прошлом году целых пятьдесят копеек потеряла. Пошла за молоком и из кулака потеряла. Сижу в пыли и реву. Бабушка говорит: «Чего так тихо ревёшь?» А я говорю: «Как теперь будем жить? Я деньги потеряла!» Бабушка говорит: «Да уж проживём как-нибудь. Не в деньгах счастье!» — «А в чём?» Это я. Она засмеялась, говорит: «В чистой совести. У тебя совесть чистая?» А я и не знаю, не задумывалась как-то. Потом говорю: «Нет, я же все деньги потеряла». Но слёз почему-то нет, только жмурюсь. Бабушка говорит: «Не надо быть разиней». И как меня толканёт. Я в траву кувырнулась. И уже смеюсь…
