Нет, всё в порядке. Синички уже убедились. Совсем другим голосом сверху кричат. Кричат, что им хорошо, у них дом и дети — всё цело, солнце светит и ольха шелестит.
Наша ольха теперь набекрень, так её дедушка подстриг.
— Прямо кокетка, — смеётся бабушка.
— Уже могу говорить, — сказал дедушка Григорию Петровичу.
Григорий Петрович снял очки и их протирает. Трёт, трёт…
— Ну! — говорит дедушка.
— Принимаю шестую школу, — сказал наконец Григорий Петрович.
— Прыткий паренёк, — засмеялся дедушка. — Всё-таки принимаешь?
— Я с одним условием согласился, — говорит Григорий Петрович.
— Ещё и с условием! Условий там много. Ты ещё их прочувствуешь, эти условия.
— С таким условием… — говорит Григорий Петрович. Подул на свои очки и на нос их надел. Смотрит теперь на дедушку. — С условием, что вы, Василий Дмитриевич, пойдёте завучем…
— Ему пионервожатым сподручней, — фыркнула бабушка.
— Занятное условие, — сказал дедушка. — А меня ты спросил?
— Вот я и спрашиваю вас, — сказал Григорий Петрович.
— А тут и спрашивать нечего! — закричал дедушка. — Я сразу говорю: нет, нет, нет! Мне в феврале семьдесят будет!
— Знаю, — сказал Григорий Петрович.
— Ничего ты не знаешь! — закричал дедушка. — Там старик не нужен! Там длинноногий нужен! Зубастый! Кудрявый!
— Кудри пока есть, — сказала бабушка.
Дедушка руки за спину заложил и мимо нас забегал — туда-обратно. Это он думает, раз уж руки за спину заложил.
— Глядите: он ещё думает! — сказала бабушка.
— У меня же нынче десятый класс! — закричал вдруг дедушка. — Ты соображаешь? Я ведь должен их выпустить?!
— Глядите: он ещё согласится! — сказала бабушка.
— Даже речи не может быть, — сказал дедушка.
Я тут всё время была. Сгребала листья. Так чисто сгребла! А дедушка вдруг говорит, как будто только увидел:
— Саня, ты чего тут толчёшься? Разговоры неинтересные. Иди, брат, играй! У тебя гость. Займи-ка гостя!
Я про этого Игоря и думать забыла. Тоже мне — гость. Он совсем не ко мне приехал. Даже не знаю, как с ним и говорить.
Но раз дедушка сказал, я, конечно, пошла.
Этот Игорь за дачей стоит и малину ест. Так смешно ест! По ягодке. Сорвёт одну ягодку — и в рот. Ягодку — и в рот. Так никогда и не наешься. Малина мягкая. Она сразу проскакивает, а во рту пусто…
— Надо горстями, — говорю я.
А этот Игорь как шарахнется из малины! И сразу есть перестал. Будто мне ягод жалко, даже смешно. Я говорю:
— У нас малины много. Просто не знаем, куда её девать…
— Чего я — малину не видел?
— В ней червяков совершенно нет, — говорю я. — А у Нечаевых — червяки. Всё равно в малине невредные червяки, они же ягодные. Мы с молоком малину едим…
