— Что же, я тебе верю, поскольку не знаю, как выгляжу, — устало отозвалась она с застывшей на губах улыбкой. — Но если я кажусь молодой, тем более: обращайся ко мне на ты.
— Как скажете, сеньорита Клара.
Я смотрел на ее легкие руки, сложенные на коленях, на точеную фигуру, угадываемую под складками одежды, на рельеф ее плеч, прозрачную бледность шеи и разрез губ, к которым так хотелось прикоснуться. Прежде мне никогда не доводилось так близко разглядывать женщину, не опасаясь встретиться с нею взглядом.
— Ну, что смотришь? — спросила она не без ехидства.
— Ваш дядюшка сказал, что вы специалист по Хулиану Караксу, — попытался выкрутиться я, чувствуя, как внезапно пересохло во рту
— Дядя скажет что угодно, лишь бы остаться наедине с книгой, в которую он влюбился, — ответила Клара. — Но ты, наверное, спрашиваешь себя, как незрячий может быть специалистом по книгам, не имея возможности их прочитать.
— Вообще-то я об этом не думал.
— Для неполных одиннадцати ты неплохо врешь. Но смотри, не то станешь таким, как мой дядя.
Опасаясь снова попасть впросак, я ничего не ответил, продолжая изумленно ее разглядывать.
— Давай, двигайся ближе, — сказала она.
— Простите?
— Не бойся, я тебя не съем.
Я приподнялся со стула и подошел к Кларе. Племянница Барсело протянула ко мне руку, пытаясь изучить меня на ощупь. Стараясь помочь ей, я тоже протянул ей руку. Что-то подсказало мне, чего она от меня хочет, и я провел ее ладонью по своему лицу. Прикосновение ее руки было уверенным, но нежным. Пальцы женщины скользнули по моим щекам и скулам. Я замер, едва дыша. Исследуя мои черты, Клара улыбалась и слегка шевелила губами, еле слышно что-то шепча. Затем прикоснулась ко лбу, волосам и векам. Ее указательный и безымянный палец медленно очертили рисунок моих губ. От нее пахло корицей. Я сглотнул, чувствуя, как стремительно учащается пульс, и благодаря Провидение, что вокруг нет посторонних глаз: меня так бросило в жар, что от моего лица можно было бы прикурить на расстоянии ладони.
В тот туманный и дождливый вечер Клара Барсело похитила мое сердце, дыхание и сон. Под покровом колдовского сумрака Атенея ее пальцы начертали на моем лице проклятие, которое преследовало меня долгие годы. Пока я завороженно рассматривал Клару, она поведала мне свою историю, рассказав заодно и о том, как впервые, тоже случайно, познакомилась с сочинением Хулиана Каракса. Это произошло в маленьком провансальском поселке. Ее отец, известный адвокат, ведавший делами кабинета министров — тогда его возглавлял Компаньс,
