– Это как? – нетерпеливо встряла Тете Баррига.
– Я делал так, чтобы у танцовщиц на сцене торчали соски.
Для этого он держал за кулисами миску со льдом. Девушки, все в блестках и перьях, с изогнутыми ресницами и длиннющими ногтями, в микроскопических бикини и с пышными плюмажами, с выставленными напоказ ляжками и грудями, по очереди представали перед Фито Себольей, чтобы он натер их соски кубиками льда. Девицы, взвизгнув, выбегали на сцену, и грудки у них торчали, как холмики.
– И это действует? – с энтузиазмом спросила Тете, искоса бросив взгляд на свой хилый бюст; ее супруг неловко закашлялся. – Если потереть льдом, они правда станут…
– Твердыми, крепкими, упругими, наливными, стоячими, торчащими, плотными, каменными, – построил синонимический ряд Фито Себолья. – И продержатся ровно пятнадцать минут.
«Действует», – подумал дон Ригоберто. Полоска неба в щели между шторами начала светлеть. Еще одно утро без Лукреции. Не пора ли будить Фончито в школу? Еще нет. Разве ее здесь не было? Как в ту ночь, когда он опробовал рецепт из Фоли-Бержер на ее прекрасной груди. Он видел, как затвердели темные, в золотистом ореоле соски жены, прикоснулся к ним губами, почувствовал, какие они упругие и холодные. Тот эксперимент стоил донье Лукреции сильной простуды, которую впоследствии подхватил и он сам.
– Где у вас ванная? – спросил Фито Себолья. – Мне руки помыть, не подумайте чего плохого.
Лукреция провела его по коридору, стараясь соблюдать дистанцию. Она боялась, что наглец снова попытается ее схватить.
– Я запал на твою квартероночку, – разглагольствовал Фито, покачиваясь из стороны в сторону. – Я еще какой толерантный, по мне хоть белые, хоть черные, хоть желтые – лишь бы фигурки были хороши. Ты мне ее не подаришь? А если хочешь, продай. Я хорошо заплачу.
– Ванная здесь, – отрезала донья Лукреция. – Вымой заодно и рот, Фито.
– Слово хозяйки – закон, – пробормотал Фито Себолья и, прежде чем донья Лукреция успела увернуться, ухватил ее за грудь. Впрочем, негодяй тотчас отдернул руку и юркнул в ванную: – Прошу прощения, ошибся дверью.
Донья Лукреция вернулась в зал. Гости уже начали расходиться. Женщина дрожала от гнева. На этот раз она откажет этому дикарю от дома. Обменявшись с гостями последними банальностями, донья Лукреция проводила их в сад. «Это последняя капля, последняя». Время шло, а Фито все не объявлялся.
– Стало быть, он ушел раньше?
– Я тоже так подумала. Решила, что он сбежал через черный ход. Но нет. Он затаился.
