Смерть нас обойдет | страница 10



   А-а, черт, задремал! Шея как деревянная, не согнуть, не повернуть, и ноги сомлели. Досталось им, горемычным. Драпали по развалинам, будто кто пятки салом смазал. Обидно по-глупому погибать. Если уж принять смерть, так в бою, лоб в лоб с врагом, и его с собой прихватить,- Костя! Подъем!

 — Сколько времени? — протяжно зевнул Лисовский. — Будто и не спал вовсе. Глаза только закрыл, а ты будишь.

 — Час тридцать семь. Вылазь из корыта, я покемарю.

   Костя перевалился через край ванны, нащупал перину, на которой сидел сержант, поудобнее устроился, стараясь не разбередить ожоги на спине. Сергей уснул мгновенно, забыв про голод. Лейтенант завистливо прислушался к спокойному дыханию земляка. В ночных шорохах он не разбирался и сидел как на иголках, потому что каждый звук вызывал в нем тревогу. Поминутно трогал рукоятку пистолета за поясом, порывался разбудить друга и только волевым усилием сдерживал расходившиеся нервы.

   В жизни ему везло на друзей. Еще со школы их пятеро у него, но война разбросала дружную компанию по разным фронтам. Хоть раз в месяц да приходит от кого-нибудь весточка. А кто замолчит, запрос родителям. Посыплются теперь письма к его отцу-матери, а что они ответят?! Пропал без вести. То ли мать сыра земля бедолагу навечно укрыла, то ли заживо в самолете сгорел, то ли в фашистском концлагере тачку из последних сил катит.

   Придет в родительский дом и Оля. Она уже студентка, учится в лесотехническом институте. Мать не скроет скорбной вести. И наплывут на серые глаза слезинки, как тогда, когда на фронт провожала. А не получится как в песне: «И едва за туманами скрылся наш паренек, на крылечке на девичьем уже новый дружок»?! Нет, Ольга не из вертихвосток, на нее можно положиться. Оля, Оля, милая сероглазка! Любит спевать украинские песни. Глаза заблестят, щеки разрумянятся, голос окрепнет и поет, поет... А сама на него поглядывает. То лукаво, с усмешкой, то печально, в страхе перед разлукой…

 — Schneller! — разбудил его резкий голос и хлесткий выстрел. – Rechtsl!

   Вьюном взвился Сергей и выпрыгнул из ванны с пистолетом в руках. Уничтожающе глянул на Костю, процедил сквозь зубы; - Рязанский лапоть! Самохина корова!

Осторожно приоткрыл дверь и выскользнул из ванной комнаты, за ним — Лисовский. Прокрался к окну, выглянул сквозь продырявленную штору и настороженно замер. Неподалеку, шагах в трех друг от друга, стояли немцы. В грязно-серых шинелях, пилотках, широко расставив ноги, положив руки на автоматы и карабины. Один обернулся, и Сергей заметил под распахнутой шинелью черный мундир с двумя серебристыми змейками в петлице, а на пилотке эмблему смерти — череп. Эсэсовцы!