Панчо, припав к бортовому пулемету, короткими очередями пытался прижать к земле цепь наступавших врагов. Вертолеты уже зависли над зеленым рисовым полем, когда совсем рядом, с опушки леса, тяжелой ровной строчкой ударил ДШК.[4]
Ближайшая «кобра» неуклюже повалилась набок и через секунду взорвалась. Пламя взрыва поглотило людей, бежавших к вертолетам.
— Рэда сбили! — словно стон вырвался у командира «кобры». — Панчо, огоньТвою мать! Огонь, Панчо! Отвлеки его!
Панчо снова припал к пулемету. Теперь он стрелял длинными очередями по опушке леса, откуда непрерывно стучал ДШК. Он понимал, что не сможет вызвать огонь на себя, вторая «кобра» была слишком близко к тяжелому пулемету вьетконговцев, но все равно стрелял и стрелял, крича от ярости и бессилия…
— Луис! Луис! — испуганный голос сестры заставил его проснуться.
Панчо сел на кровати и вытер лицо, мокрое от пота и слез.
Сестра стояла перед ним, прижимая к груди испуганного трехлетнего сына.
— Прости, Джина, — Панчо встал с кровати. — Снится всякое…
Он подошел к столу и взял сигарету.
— Тебе звонили, но я не стала будить, — извиняющимся тоном сказала Джина. — Ты ведь все равно сегодня поедешь в Сан-Диего.
Панчо щелкнул зажигалкой.
— Кто?
— Хокинс. Они с Билли только что вернулись из отпуска.
Панчо кивнул и чуть улыбнулся.
— Хорошо. Который час?
— Начало четвертого. Он присвистнул.
— Мне пора.
— Луис… — Джина помедлила, не зная, как начать. — Я понимаю, ты хорошо зарабатываешь в армии… просто не знаю, что бы мы с мамой делали, если бы ты не помогал нам, но…
Панчо молча ждал, когда сестра договорит. Он уже знал, что она скажет.
— Луис, так больше нельзя! Ты же свихнешься! Тебе надо уйти из армии…
Панчо затянулся сухим дымом «Лаки Страйк».
— Ты так считаешь? — медленно произнес он и хмуро посмотрел на сестру. — Знаешь, а может, я еще и не свихнулся лишь потому, что время от времени возвращаюсь туда…
… — Тогда я взял этого сукиного сына за горло и говорю: «Если ты, падаль, еще раз появишься здесь, то я твой мотоцикл засуну тебе в зад по частям и начну с колес!» — Блэйн чуть сбавил скорость, поскольку они уже подъезжали к Сан-Диего, и взглянул на Маккуэйда, удобно развалившегося рядом на переднем сидении.
— Ты просто псих, Джордж, — немедленно отозвался тот. — Тебе нужно присвоить генеральскую звезду и поставить во главе корпуса морской пехоты.
Блэйн громко заржал.
— Это надо было сделать десять лет назад, — заявил он. — Когда мы с тобой, мой чернокожий друг, ползали по болотам на камбоджийской границе.
