— Элен, это всего лишь сон. Не надо его бояться.
— Вот что с ней сделали: отрезали ей руки и ноги и засунули в этот аппарат.
— Но тебя никто не собирается засовывать в аппарат.
— Я хочу на улицу, — сказала она.
— Нельзя. Дождь.
— Пусть идет к черту, этот дождь.
— Пусть идет к черту, но это не поможет.
— Я не шучу! Она все время преследует меня, даже когда я не сплю. Она пристает ко мне, усыпляет, а потом начинает петь, и я чувствую, как она тянет и тянет меня к себе. Если бы мне удалось выйти на улицу, я бы еще продержалась, если бы я только могла…
— Эй, успокойся! Знаешь, тебе лучше принять…
— Нет! Я не хочу спать!
— Слушай, Элен, это всего лишь сон. Нельзя позволять сну так сильно на тебя влиять. Все из-за дождя, поэтому ты не можешь выйти на прогулку. От этого тебе хочется спать, и тебе снится один и тот же сон. Но не надо сопротивляться, это, в общем, очень хороший сон. Почему бы тебе просто с ним не смириться?
Она смотрела на меня, в ее глазах застыл ужас.
— Ты ведь не всерьез. Ты не хочешь, чтобы я ушла.
— Нет. Конечно, я не хочу, чтобы ты ушла. Но ты и не уйдешь, разве сама не понимаешь? Это только сон, как будто ты паришь там, в космосе, среди звезд…
— Она не парит. Она прокладывает путь в открытом космосе с такой скоростью, что у меня при виде этого кружится голова.
— Ну и пусть кружится. Как будто твой разум придумал для тебя такой способ бегать.
— Ты ничего не понял, мистер Терапевт. Я думала, ты поймешь.
— Я пытаюсь.
— Если я пойду за ней, я умру.
— Кто читал ей в последнее время? — спросил я сестру.
— Мы все читали понемножку, а еще добровольные сиделки из города. Она им нравится. Ей всегда кто-нибудь читает.
— Надо бы проследить за этим повнимательней. У нее появились откуда-то новые фантазии. Про космические корабли, звездную пыль и песни в открытом космосе. И она чем-то напугана.
Медсестра нахмурилась.
— Мы одобряем все, что она читает, и про всякие такие вещи читают уже много лет. Раньше ничего плохого от этого не случалось. Что же теперь стряслось?
— Думаю, все из-за дождя. Сидя взаперти, она теряет ощущение реальности.
Сестра закивала в знак согласия и сказала:
— Да, знаю. Во сне она бог знает что вытворяет.
— Что, например? Что именно вытворяет?
— Поет какие-то жуткие песни.
— На какие слова?
— Вообще без слов. Просто напевает мелодии. Только мелодии просто ужасные, их и музыкой-то назвать нельзя. И голос у нее становится какой-то странный, скрипучий. Она очень крепко спит. Теперь стала спать больше, и это к лучшему, как мне кажется. Она всегда начинает нервничать, если ее не выпускают на улицу.
