«Я спокоен, — подумал он, засыпая. — Я спокоен, но быть спокойным не так уж приятно».
— Марк, — говорила Мэри-Джо, стараясь разбудить его, — Марк, ты проспал.
Он открыл глаза, пробормотал невнятно, чтобы она перестала его трясти, повернулся на другой бок и снова заснул.
— Марк, — не унималась Мэри-Джо.
— Я устал, — попытался сказать он в свое оправдание.
— Я знаю, — ответила она. — Потому до сих пор и не будила тебя. Но только что позвонили с работы. Там что-то случилось, ты срочно нужен.
— Они и воду в туалете спустить не могут без посторонней помощи.
— Марк, не надо грубить, — сказала Мэри-Джо. — Я даже не разрешила детям поцеловать тебя на прощанье перед уходом в школу, чтобы не разбудить. Они очень расстроились.
— У нас славные ребятишки.
— Марк, тебя ждут на работе.
Марк закрыл глаза и медленно по слогам произнес:
— Скажи им, как следует объясни, что я приду только тогда, когда посчитаю нужным. А если они не смогут справиться сами, я уволю их всех к чертовой матери за некомпетентность.
Секунду Мэри-Джо молчала.
— Марк, я не могу такое сказать.
— Ты скажешь это слово в слово. А я устал. Мне надо отдохнуть. У меня что-то неладно с головой.
И тут он ясно вспомнил все вчерашние иллюзии, включая и ту, что касалась детей.
— У нас нет детей, — сказал он.
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он чуть было не сорвался на крик. Чуть не заорал на нее в полный голос, требуя объяснить, что происходит, требуя, наконец, сказать ему правду. Но вновь навалились апатия и безразличие, и он не проронил ни слова. Он просто повернулся на другой бок и стал смотреть на занавески — они колыхались под струей воздуха из кондиционера. Мэри-Джо вскоре ушла, и снизу донеслись звуки стиральной машины, сушилки, посудомоечной машины, мусоропровода. Похоже, все это работало одновременно. Раньше он никогда не слышал такого, ведь Мэри-Джо не включала технику по вечерам и по выходным, когда он бывал дома.
В полдень он, наконец, поднялся, но принимать душ и бриться не захотел, хотя в любой другой день почувствовал бы себя отвратительно грязным без этих необходимых процедур. Он просто надел халат и спустился вниз.
Он собирался позавтракать, но вместо этого пошел в свой кабинет и открыл крышку гроба.
Разумеется, не сразу. Сперва он походил туда-сюда перед гробом, потом долго гладил его деревянную поверхность, но, наконец, поддел большими пальцами крышку и откинул.
На вид труп уже совсем окоченел. Труп мужчины, еще не очень старого, но и не слишком молодого. Волосы самого обычного цвета. Если бы не сероватый оттенок кожи, человек выглядел бы совершенно естественно и настолько типично, что Марк мог поклясться — он видел его миллион раз, просто забыл об этом. Никаких сомнений, что незнакомец и вправду мертв, — об этом свидетельствовала не дешевая атласная обивка гроба, а наклон его плеч, выступающий подбородок. Так лежать неудобно.
