— У меня была такая мысль, она появилась и тут же угасла. Ты сообразил, Андрей, кто меня вытащил из квартиры?
— Следователь, — уверенно произнес Мещеряков.
— Правильно, — подтвердил Забродов.
— Может, это фальшивый следователь? Забродов расхохотался, как над детской шуткой.
— И кабинет у него ненастоящий, и мебель арендованная, и табличка на двери сделана наспех к моему приходу? Пришел и арендовал кабинет в МУРе на одни сутки, как тебе такая теория?
Мещеряков даже поперхнулся:
— Ты его видел, тебе и судить.
— Вот я и сужу. Следователь он настоящий, и ему, кстати, все известно, свидетели, детали. Он специально держал меня полчаса в коридоре и битый час в кабинете, хотя все решалось за пять-десять минут.
— Так ты предполагаешь, что следователь в сговоре с бандитами?
— Почему, Андрей, ты решил, что они бандиты?
— Кто же тогда? Пса застрелили… Кстати, славный был пес, я уже стал подумывать, не завести ли мне такую псину.
— У тебя все впереди. Отправят в отставку, и заведешь.
— Да уж, — произнес Мещеряков.
— Насчет сговора — это ты верно заметил, без тебя я бы не догадался.
— Вот видишь, как полезно иногда со мной разговаривать! Кстати, если тебе надо, Илларион, я могу справки в МВД навести. У меня есть там свои люди.
— Что, служили вместе?
— Нет, учились.
— Да, мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, — сказал Забродов, наливая в стаканы виски и бросая в них лед.
— Чего же, в конце концов, они от тебя хотят?
— Хотят, чтобы я исчез.
— Так может, лучше исчезнуть? — произнес полковник Мещеряков.
— Ты, Андрей, когда-нибудь видел перепуганного Забродова?
— Нет, не видел, — сказал Мещеряков. — За тебя, Илларион, — он прикоснулся своим стаканом к стакану Забродова и отпил маленький глоток.
— Следователь на себя такую ответственность никогда не возьмет. Только если ему приказали или, может быть, очень сильно попросили, да так, что он не мог отказать.
— И кто же это, по-твоему, может быть?
— Человек в чине не ниже генерала. Я предполагаю, что этот генерал или полковник работает на Галкина.
— Ты думаешь, все настолько сильно прогнило в нашей стране?
— Что прогнило — это точно. Хорошо еще, что не рассыпается, а лишь расползается.
— Ты преувеличиваешь, Илларион.
— Ничего я не преувеличиваю, все гораздо хуже, чем ты себе, Андрей, представляешь. И в этот момент в дверь позвонили.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил Мещеряков.
— Все равно придется открыть. Из-за двери послышался хриплый, прокуренный голос полковника с третьего этажа.
