Благодатное Поморье — густо заселенный край, ворота, распахнутые в море, к проливам, к чужестранным землям. Туда из-за моря приходили, оттуда же за горизонт уходили большие корабли: в Поморье — с заманчивыми иноземными товарами, обратно — с хлебом, рыбой, мясом, кожей, шерстью. Морем прибывали и новые люди, приносили новости — хорошие или плохие, но всегда важные для тех, кто населял горную Таврику.
Северные отроги Главной гряды — Тавра, давшего в древности имя и полуострову и его коренным обитателям, смотрят на Мангуп. Между отрогами берут начало главные реки предгорья: Черная, Бельбек, Кача, Альма, Салгир; сюда сбегают с гор и многочисленные их притоки. Питает же всю водную сеть огромный водосбор яйлы — нагорья Главной гряды, издревле служившего летним пастбищем для стад Таврики.
Яйла, местами издырявленная карстом, походит на зеленое покрывало, накинутое на могучий плосковерхий кряж. Из-под скал его бьют неиссякаемые ключи свежей и чистой воды, наполняющей ручьи, что журчат в балках и мелких горных долинах. С обилием воды и относительной замкнутостью (т. е. безопасностью) было связано в эпоху средневековья все хозяйственное освоение района, заключенного между Главной и Второй грядами.
Возраст многих поселений и укреплений Таврики теряется в дали времен, восходит к стоянкам, поселениям, убежищам эпохи первобытнообщинных отношений или позднеантичного времени. Когда Великое переселение народов забросило на полуостров готов (III в. н. э.), а затем гуннов (IV в.), сюда, ближе к спасительным дебрям гор, ушли из речных долин аборигены: «оскифленные» потомки тавров, «осармаченные» потомки скифов, «огреченные» сарматоаланы и, разумеется, греки. Греки и еще раз греки — жизнелюбивое и жизнеспособное, торговое, вездесущее племя. Как бы ни варваризировало греков Северное Причерноморье, они и в таврической глуши не растеряли своих богатств: технической и духовной культуры, науки, искусства, выше которых не ведал тогдашний цивилизованный мир. Этим и можно объяснить, что уровень жизни на поселениях Таврики, насколько это видно по археологическим данным, достаточно высок для своего времени.
В силу ряда причин римское, а вслед за ним и византийское владычество не успело стать здесь тем абсолютным порабощением, какое можно наблюдать в иных местах. Политическое и военное подчинение Таврики византийскому императору было довольно относительным и не повсеместным.
Глубинные районы полуострова оставались, по существу, самостоятельными. Любое из таких поселений, если оно находилось подальше от византийских властей, жило своим замкнутым мирком, в меру враждуя с ближайшим соседом; каждое строило примитивные убежища для охраны не столько самих себя, сколько скота — источника всех мирских благ. Скот кормил и одевал своих хозяев, унавоживал поле, служил тягловой силой и транспортным средством; скот был мерой благосостояния и именитости рода, а вскоре стал мерилом силы и знатности его предводителя.
