А мама знала бы, что делать? Наверное. Слепая любовь к отцу защитила бы ее и подсказала бы естественный выход. Но она, Алекса, не любит никого и никогда не полюбит.
«Не теряй выдержки», – яростно внушала она себе в лимузине на пути в отель «Фермонт», где, как небрежно заметил Пол, он всегда держал за собой номер.
Уже в холле стало ясно, что этого человека не удастся перехитрить. Груен был так уверен в себе, сама сила и властность. Он не смотрел по сторонам, не замечал подобострастных улыбок приветствия. Люди освобождали ему путь, словно поезду, что мчится прямо на них. Алексу сковал страх. Кожа на руках стала гусиной, и сама она, как обычно в такие минуты, вдруг жутко захотела есть.
– Я очень голодна, – пропищала Алекса прямо при входе. Слова прозвучали так по-детски, что стало стыдно. Он даже не посмотрел на нее и прошел прямо в гостиную, темную, как ночь, хоть было половина двенадцатого дня.
– Кухня направо, в шкафу должны быть печенье и сыр, а мне надо еще позвонить. – Он не стал поднимать шторы, включил лампу у низкого дивана. – Налетай, – сказал он, увидев, как Алекса в нерешительности замерла в коридоре.
Можно представить, как дрожали от злости руки у Алексы, когда, распахивая шкаф за шкафом, она обнаружила лишь полупустую пачку хлопьев. В холодильнике оказался один сморщенный апельсин и плавленый сырок.
Алекса вспыхнула. Какого черта ей торчать в этой кухне. Она ведь в одном из самых респектабельных отелей в мире. Увидев на столе перечень гостиничных услуг, она не задумываясь позвонила.
– Это… минуточку… – Номера она не знала. – Это номер мистера Груена, на двадцатом этаже.
– Мистера Груена? – удивились на другом конце провода.
– Пожалуйста, клубный сандвич. Нет, пусть будет два, и положите побольше бекона. Йогурт. Бананы у вас есть? – Голос на другом конце провода не переставал удивляться. – Клубника тоже подойдет. Холодный кофе с шоколадным мороженым, и еще пару банок колы и бутылку молока. И, пожалуйста, можно побыстрее?
Уладив вопрос с едой, Алекса снова задрожала от страха. Бог знает что могло произойти в ближайшие часы. Из соседней комнаты долетал бубнивший в трубку бас Груена. Был прекрасный солнечный день, а в номере было темно, как в наркопритоне китайского квартала.
Через вращающуюся дверь Алекса прошла в просторную столовую. Четырнадцать стульев с высокими спинками («как ряды в церкви», подумала Алекса) окружали стол черного дерева. Стол блестел так, что Алекса, наклонившись, увидела в нем белое, как простыня, лицо. Сиденья расставлены странно: за каждым стулом стояли низенькие табуретки, обитые тем же вельветом, что и королевские стулья. Ну и ну! Может быть, для того, чтобы гости женского пола могли сбрасывать на них свои манто и накидки или класть сумочки? Сумочка! Где сумочка? И рюкзак? Алекса так занервничала, что не могла вспомнить, были ли они у нее в руках у входа в гостиницу. Она метнулась обратно в кухню, а оттуда в коридор. Слава Богу, все на месте.
