Там Никитин Иван,
Из болванов — болван,
От чужих кошельков
Наживается.
Припев
От зари до зари,
Лишь зажгут фонари,
В этот дом семинары
Шатаются.
Припев.
И всю ночь на пролет
Они пьют и поют,
Меж собой и с другими
Ругаются.
Припев
Крик, шум, смех никогда
Не стихает тогда,
Звонким эхом кругом
Разливается.
Припев
А когда в голове,
Как в чугунном котле
Винный пар до конца
Уж сгущается.
Припев.
Тогда пьяных семья,
«Вся свиньею свинья»,
В «Alma mater» свою
Отправляется.
Припев.
Но решетчатый двор
И на дверях запор
Для гуляк тут преградой
Является.
Припев
Но не в первый уж раз
Каждый пьяный из нас
«Яко тать ину де»
Преправляется.
Припев.
Между тем у ворот,
Точно мартовский кот,
Сам Лепорски жандарм
Дожидается.
Припев.
И известен финал,
Всех гуляк он поймал
И доволен собой,
Улыбается.
Припев.
Сатирический концепт «жандарма» расширяется до похотливого мартовского кота, который, дождавшись «добычи», «доволен собой, улыбается». Еще одним мотивом в этой песне является мотив «как святой Иван Богослов[140] взирает на забавы семинаристов» (в других вариантах упоминается святой Харлампий):
А Иван Богослов,
Покровитель ослов,
Сверху смотрит картины,
Катается.
Припев.
Ах, зачем я старик
И на небо проник?
Вон, ведь как на земле
Забавляются.
Припев.
И питомцы мои,
Семинары мои
Лучше всех пьют везде,
Отличаются.
Припев.
«Сколь-то испивающий»
[141]А Харлампий святой
С колокольни большой
Сверху смотрит на них,
Сатирическое осмысление окружающей действительности — один из аспектов коллективного сознания, выработанных стереотипов, которые обогащали как фольклорную, так и книжную традиции. Создавался фонд сатирических мотивов, образов, художественных приемов. Эффект сатирической традиционности нарастает в зависимости от разработанности этих элементов, важнейшим из которых является мотив «пития» с расширенным семантическим полем, в котором выделяется рассмотренная группа концептов.
Н. И. Ищук-Фадеева. Тверь
«Дионисизм» чеховского театра
Драма — единственный род литературы, для которого вино было не просто ситуационно органично, но стало одним из условий рождения театра. Именно Дионис и его страсти положили начало драме как роду и первоначальной жанровой слитности трагедии, комедии и сатировской драмы. Именно такой бог, соединивший в себе, казалось бы, несоединимое, и смог породить столь, на первый взгляд, несхожие жанры, как трагедия и комедия: «Бытовым дублетом к превращениям был шутовской маскарад, бытовым дублетом к призрачной, но ужасной по последствиям борьбе Диониса с людьми стала греческая трагедия».
