– Исцеления прекратились? – встревожился Себастьян.
– Нет… но они стали… не пришей кобыле хвост.
Дженни поморщилась. Отец ее вновь задергался на своем шезлонге и прокричал, что не хочет выздоравливать. Пегги ожидала, что рыжая продолжит повествование, но та вдруг словно испугалась, что наговорила лишнего.
– Люди до сих пор сюда приходят, вроде вас, – заключила она вполголоса. – Не лезьте вы никуда, говорю я им, но они еще ни разу меня не послушались. Любой ценой хотят излечиться. Они перемахивают через Великую стену и растворяются в аббатстве… и больше их никто нигде никогда не встречает. По крайней мере, в прежнем виде.
– И много таких? – поинтересовался Себастьян.
– Нет, но их нельзя не заметить, ведь они ходят вокруг Великой стены кругами в поисках входа.
– Входа?
– Ну да, там же ни двери нет, ни решетки, ни ворот, ничего. Развалины огорожены глухой стеной. Хочешь забраться в сад, будь добр перелезть через стену. Что и делают упрямцы, жаждущие исцеления. Они плевать хотели на мои предупреждения! Больше я никого не отговариваю, мне надоело говорить в пустоту. Если жившие там монахи обходились без двери, значит, не очень-то хотели, чтобы к ним захаживали гости, разве неясно?
Пегги почувствовала, как быстро забилось ее сердце. От описания этой непрерывной закольцованной стены ей сделалось как-то неуютно. Ей уже мерещилась бесконечная серая череда громадных каменных плит.
– Расскажи про монахов, – попросила она. – Что ты о них знаешь?
Но Дженни с недоумением пожала плечами. В деревне мало что было известно об основавшей монастырь братии. Уж слишком давно это произошло, девять или десять веков тому назад, а может, и того больше. Кто-то утверждал, что стену монахи возвели для защиты от разбойников, а кто-то думал иначе.
– Нельзя ли поконкретнее? – не отставала Пегги. – То есть кому-то пришло в голову, что монастырская стена нужна для того, чтобы нельзя было выйти наружу?
– Вполне возможно, – согласилась Дженни. – Папа говорит, что стена здесь поставлена, чтобы защитить нас от существа, которое когда-то в древности в монастыре заточили.
– И кто это, по-твоему, был? – оживился Себастьян.
– Откуда мне знать… – буркнула Дженнифер. – Деревенские старики величали его великим чудодеем, или – врачевателем. А позже его прозвали доктор Скелет, потому что, говорят, ну вылитый он Джек О’Лэнтерн,[10] демон Хеллоуина. Никто из деревенских его в глаза не видел. И через стену никто из местных отродясь не перелезал.
