«Замечательные кадры для первых страниц альбома!».
Щелкнув последний раз затвором фотоаппарата и осторожно закрыв крышку объектива, Махмут обратился к Шарифу:
— Брось свою палку! Позавтракаем! Я как волк голодный.
— Вот странно! — Шариф еще раз осмотрелся по сторонам и, словно желая прогнать замучившие его мысли, откинул ногой валявшийся камень. — Будто в воду канули…
Разбрызгивая мыльную пену, долго мылись.
Развели костер Скоро в чайнике закипела вода. Достали из рюкзака кружки, сахар, пирожки.
— Вот это чай! Сроду не пил такого чая. Махнут, растянувшись, лег на спину, раскинул руки, с наслаждением сделал глубокий вдох. — Я действительно не знал вкуса чая. Не раз слышал, как другие говорят: вкусный чай. А для меня никакой разницы.
— Проголодались мы. Вот и кажется все вкусным.
— Не в этом дело… например, в прошлом году на Кавказе… Слушай, поверишь ли? Если бы я знал, что здесь так хорошо, еще в прошлом году приехал бы с тобой. Зря не слушался тебя…
Спокойный человек — Шариф. Пустяками трудно его удивить. А все же ему приятно слушать эти признания своего друга. Да еще из чьих уст эти слова! Из уст Махмута, человека, который может спорить с тобой нередко даже и тогда, когда сам понимает, что он неправ.
— Честное слово! Там на Кавказе летом, ой, народу как много. В столовых большие очереди. Поэтому мать часто готовила обед на квартире. Но каково было мне! То ей разведи огонь, то следи, чтобы не подгорело, то сбегай за продуктами. Пообедаешь — опять: мой посуду!
— Э, дружок, без этого и здесь не обойтись.
— Возьми-ка чайник и кружки, а я эти…
После того, как все было убрано, вымыто и сложено в рюкзаки, Шариф спросил: Не поспать ли нам немножко?
— Что ты! — возразил Махмут. — Я днем никак не могу уснуть.
Стали готовиться в путь.
Бревна, годные для кашмяка, они нашли чуть выше по течению реки, в овраге, который им пришлось обходить ночью. Здесь много бревен застряло во время весеннего лесосплава. Таскать их, скатывать по большим камням и гниющим деревьям было очень трудно. Но зато кашмяк получился хоть куда! Принесли много веток с сухими листьями и постелили на кашмяке, сделали два весла, приготовили несколько длинных шестов…
Отчалили от берега, кашмяк дошел до середины реки, и сильное течение плавно понесло его вперед.
— Ура! Салют! Салют! Шариф, не пожалей одного патрона! Дай салют!
Шариф, хотя и считал такое излишество не совсем уместным, — но так счастливо сияло в эту минуту лицо его друга, — достал ружье, зарядил и отдал Махмуту.
