— Никого мы гнать не будем. И раздувать этот случай тоже не собираемся. Если тебе плевать на коллектив, на его доброе имя, то мы так поступать не намерены. И кончим на этом. Вот лучше им займитесь, — и он указал на понуро сидевшего в стороне паренька, которого задержал Борис Нискин.
Все сразу оживились. А Коля Маленький, решив окончательно разрядить обстановку, с обычным своим веселым оптимизмом произнес:
— Зато танцевать теперь в этом красном уголке можно, сколько влезет. Больше шпана туда не сунется.
И Чеходар сразу поддержал шутку.
— Правильно! Есть, оказывается, и достижения. Поэтому не будем сгущать краски.
«Не хватает еще, чтобы до райкома дошло, — с досадой подумал он. — В сводке мы уже первыми по городу идем. Из газеты даже звонили».
— А гнать кое-кого из дружины все-таки надо, — ни на кого не глядя, будто самому себе, упрямо повторил Николай.
И вдруг ему стало так тяжело на душе, так тоскливо и одиноко, как никогда еще не было. Он уже жалел о своей вспышке и удивлялся ей. Между тем в ней вылились вся горечь, вся тревога, которые накопились у него за последние дни и часы, но главным здесь была еще, кажется, не понятая им до конца досада на самого себя.
Николай отошел в сторону и, присев на скамью, жадно закурил. Его никто не окликнул. «Отчитал меня, как щенка нашкодившего, — со вновь вспыхнувшим раздражением подумал он о Чеходаре. — Ну, погоди еще…»
В это время старик Проскуряков посмотрел поверх очков на задержанного паренька и сурово спросил:
— Ну-с, а тебя как зовут?
— Никак не зовут, — хмуро отозвался тот, Боря Нискин пояснил:
— Они его Блохой называли. Я слышал.
— То кличка их блатная, — махнул рукой Проскуряков. Нам она не подходит. — И, обращаясь к пареньку, уже добродушно пояснил: — Ты, милый, пойми. Мы тебя с этим самым Уксусом не путаем. Среди своих находишься, ясно?
Паренек угрюмо смотрел в пол и молчал.
— А вот компанию ты водишь плохую. До добра не доведет.
— Давай, дядя Григорий, мы с ним сами потолкуем, предложил Таран.
— Ну, валяйте.
Ребята отвели паренька в сторонку и уселись вокруг него. Николай подошел тоже, но стал чуть поодаль, лишь прислушиваясь к начавшемуся разговору.
— Значит, называть себя не хочешь? — строго спросил Борис.
— Не хочу.
— Боишься?
— Ничего не боюсь, а не хочу.
— Фу! — вздохнул Коля Маленький. — Хоть разговаривать с нами начал, и на том спасибо.
— А тебя, что же, этот Уксус на разведку послал?
— Вас считать!
— Нас?! — изумился Таран.
Паренек вызывающе усмехнулся.
