— Мясо! — громко произнес я — Запах мяса! Ты его чувствуешь! Тебе хочется есть. Очень… Ты голоден… Страшно голоден…
По горлу моего товарища заходил кадык — он начал быстро сглатывать слюну.
Я продолжал внушать:
— Телятина! Вкусная, сочная, нежная! Протяни руку!
Димитрий сразу поднял руку, я подставил тарелку, сказал:
— Бери! Бери самый большой кусок и ешь!
Он не взял, а судорожно схватил мясо и жадно стал его есть. Я приказал:
— Спокойней! Ешь спокойней! Мясо твое. Его никто не отнимет. Жуй медленно. Ощущай каждый кусочек…
Димитрий стал есть неторопливо, как все нормальные люди. Я опять подставил тарелку:
— Возьми еще!
Он принялся за второй кусок.
Я пытался воздействовать на его пищеварение.
— Ешь с аппетитом… С удовольствием. В желудке у тебя постепенно теплеет… Там мясо… Постепенно Ты насыщаешься, тебе приятно!.. Все! — наконец распорядился я. — Хватит! Ты сыт, ты спокоен… Тебе больше ничего не нужно… Отдыхай… Ложись на спину и спи… Спи!
Димитрий безропотно подчинился.
— Спи глубоко! — произнес я над ним. — Спи долго!
Спал он около получаса. За это время мы сами поужинали, затем, затушив костер, вылили из котла воду, спрятали его, убрали остатки пищи.
Когда я разбудил Димитрия, он тотчас спросил:
— Что я делал?
Я бодро ответил:
— Все! Ползал на животе, плясал, даже на голову становился!
Он недоверчиво полуулыбнулся, поглядел на Апазова и корейца. Те, подтверждая, кивнули.
— Да-а… — протянул Димитрий. — Интересно… Не знаю отчего, но мне почему-то очень хорошо.
Я соврал:
— После гипноза всегда так.
Он счастливо улыбался. От его улыбки мое сердце сдавила жалость, я вышел из юрты.
Отойдя немного, я сел на теплый песок, поглядел вверх. Над головой висел рой звезд и звездных туманностей. Небо походило на огромную сеть, сплошь заполненную блестящей рыбой.
Вдруг кто-то выскочил из юрты, и тут же, у входа, его стало рвать. Надсадно и продолжительно.
Это был Димитрий.
Я вбежал в юрту, заорал:
— Кто? Кто ему сказал?
Перепуганный Апазов указал на корейца.
— Вон! — закричал я. — Вон, убью!
Кореец моментально исчез.
Позже я узнал, что он поинтересовался у Димитрия, как ему понравилась собачина, любимое национальное блюдо его народа.
Я вернулся к своему товарищу. Обессилевший, он содрогался всем телом, хрипло дышал, Я положил ему на плечо руку, сказал:
— Прости. Я не хотел, чтобы все так… Прости.
Димитрий отрицательно замотал головой.
— Нет, нет, — проговорил он. — Спасибо. Пусть. Я хоть несколько минут чувствовал себя сытым. Спасибо. — И слабо мне улыбнулся.
