— Ханси, я на минутку! — сказала госпожа учительша и вышла из комнаты.
Этого момента Ханси и ждал. Он выскочил из кровати, быстро натянул брюки, свитер и дал деру. Он хотел сбежать. Он не хотел участвовать в чемпионате мира. Он вообще ничего слышать не хотел — ни о ком и ни о чем. Ни о спецсосисках, ни тем более о пенах, ни об Альпийском Колене, ни тем более о дяде Густаве. Он мечтал выбраться незамеченным из Верхнего Дуйберга, внизу, на шоссе, встретиться с Титой Низбергер и удрать с ней в город. Тита пообещала:
— Поедем к моей тете Меланин! И пробудем там, пока все не закончится! Моя тетя — человек! Она нас поймет!
Ханси, крадучись, спустился по лестнице. Он сунул руку в карман и нащупал плотную пачку денег. Это были его сбережения. То, что он заработал уроками дуйбола. Их должно хватить по крайней мере на неделю, в случае если тетя Мелания их не примет.
Ханси услышал шум спускаемой воды в туалете. Ханси промахнул последние ступеньки и бросился к входной двери. Дверь перед ним распахнулась, и стало нестерпимо светло. Как минимум, десять вспышек полыхнуло одновременно, и, как минимум, десять фотографов щелкнули Ханси в упор. Ханси развернулся, надеясь удрать через черный ход, но рядом с черным ходом была дверь в подвал, и из нее как раз выходила госпожа Харчмайер с коробом, полным спецсосисок. Ханси решил было снова рвануть наверх, а там выпрыгнуть из коридорного оконца. Для него это пара пустяков. Прямо под окнами коридора — сарай. Ханси уже неоднократно прыгал из этого оконца на крышу сарая, а с нее — на землю. Ханси повернулся к лестнице. И на верхней ступеньке увидел госпожу учительшу. Она всплеснула руками:
— Эй, Ханси, где это тебя носит? Что это ты надумал?
И тут Ханси сдался! Он застыл на месте, он дал сфотографировать себя со всех сторон. Госпожа учительша сошла вниз и пристроилась рядом с Ханси, чтобы попасть в кадр. Ханси даже улыбался, как положено, когда тебя снимают. Улыбался сквозь слезы. Он думал о том, что Тита уже давно поджидает его за деревней, у дорожного указателя. В голове у него вертелось: «Тита, я тут, честно, не виноват! Поверь, Тита!»
На Главной площади пожарники выдували последние такты последней фразы дуйбольного марша.
— Пора, Ханси, вперед! — сказала госпожа учительша. Она вывела Ханси из-под слепящих вспышек и через запасный ход затолкала в Комнату для Особых Торжеств.
В КОТе собрались все участники верхнедуйбержского чемпионата мира. Господин пастор, Лисмайер, Фанни, Марианна, Хансина сестра, и госпожа Харчмайер. Госпожа Харчмайер охала и ахала, что она совершенно не в форме. Сосиски, которые она сотнями перетаскивала наверх и готовила, вымотали ей все жилы. Марианна ныла, что она тоже ни рук, ни ног не чует и что только по закону подлости ей могла достаться в напарницы по забегу Фанни Тюльмайер. Лично она, Марианна, каждый день с утра до вечера вкалывала на кухне и в зале.
