— Ерунда, — успокаивал я. — Не взвинчивайте себе нервы. Все придет в норму. Я уже не первый раз встречаюсь с этим феноменом. Да и чего волноваться? Представитель внеземного разума продает книги, состоит в профсоюзе, платит членские взносы, несомненно, он прописан и имеет адрес. У него есть паспорт, стаж, все есть, что полагается… Магазин открывают в одиннадцать. Покупателей в этот час немного. Отзовите его в сторонку, словно хотите узнать о поступлении дефицитной книги. Он к этому привык. А вы назовите свое имя, специальность и смело спрашивайте. Он человек скромный, деликатный, интеллигентный. Если сочтет нужным, ответит.
— А если не сочтет?
— Отложит свой ответ!
— Надолго?
— Не навсегда. Не для того же он начал свой разговор с вами, чтобы потом играть в молчанку.
— Вы думаете, что он только со мной начал эту странную, нелепую игру?
— Нет. Я этого не думаю.
— Ну ладно. До послезавтра — внезапно оборвал разговор Серегин. — Я и без того много отнял у вас времени.
И он ушел.
Увидел его я только через три дня. Он похудел, очевидно, от бессонницы.
— Ну, как? — спросил я, — Видали? Разговаривали? Получили ответ?
Серегин усмехнулся.
— Чепуха! Неразбериха. Алогизм. Разговаривать-то разговаривал, но с ним ли?
— Разве его трудно узнать?
— Трудно.
— Он похож на Диккенса.
— На Диккенса? Сейчас он вылитый Чехов. Бородка клинышком. Старомодное пенсне со шнурком. И даже рост другой.
— Для чего? Почему?
— А я откуда знаю? Любезен. Сердечен. Но держит каждого покупателя на расстоянии. Я все время чувствовал, что между нами прилавок и еще что-то невидимое, но прочное разделяет нас.
— Что он ответил вам?
— Сказал, что не пишет книги, тем более фантастические, а только продает их. Насчет содержания советовал навести справки у Черноморцева-Островитянина, а насчет оформления в издательстве.
— Так бюрократично ответил? Так формально?
— Да. И попросил извинить его. Он на работе. И не имеет ни времени, ни права вести посторонние разговоры. Я еще, несколько раз заходил, делал вид, что интересуюсь, новинками. Но он так посмотрел на меня, что мне стыдно стало. Может, он действительно не имеет отношения к этому феномену? Может, это особое свойство черноморцевского таланта?
— Что вы имеете в виду?
— В магию я, конечно, не верю. В волшебство. Но, может, он телепат и гипнотизер? Гипнотизирует своим стилем?
— Но мы же не читали, а просто смотрели, когда произошел этот странный феномен.
— Да.
— Говорите, похож стал на Чехова?
