Зазвонил телефон, который лежал в сумке, брошенной на пуфик в примерочной. Марина застыла с поднятыми вверх руками и затрепыхалась. Рукава платья болтались, как ушки у зайчика, и вся она была похожа сейчас на туго запеленутую личинку. Телефон все звонил. Марина повернула голову, и ее физиономия уперлась в расстегнутую молнию платья, которая в обычном состоянии должна была быть сбоку. Выглядывая в проем, как в окошко, и согнувшись в три погибели, Марина попыталась схватить молнию на сумке зубами и расстегнуть. Ушки-рукава свесились и болтались, как белый флаг при виде неприятеля.
– Смирительная рубашка, – сказала Марина сама себе, приняв решение платье не покупать, но не в силах из него выпутаться.
Телефон замолчал. Марина почувствовала, как по лицу стекают капли пота.
– Ну отпусти меня, а? – обратилась она к платью, которое крепко сжимало ее со всех сторон.
Оно, казалось, охватило еще плотнее, рукава крепко держали руки.
– Я знаю, ты в меня влюбилось. Стивен Кинг, блин, – сказала Марина.
Ткань, которая недавно ласково обнимала тело, теперь давила, врезаясь швами, и мешала дышать. Извернувшись, наконец Марина сбросила платье. По разгоряченному телу прошел легкий сквознячок. Девушка расстегнула сумку и вытащила наконец телефон.
– Я хочу сдать это и это, – сказала Жанна, положив на прилавок две коробки с обувью. – Не подошли по размеру.
В одной коробке лежали красные босоножки. Во второй – белые лаковые туфли.
– Чеки есть? – спросила кассирша, жестом подзывая продавщицу.
– Да.
Консультант подошла, взглянула на Жанну, потом на туфли и не удержалась от улыбки.
«Одну пару обуви ей покупает муж, вторую, точно такую же, – любовник. Затем она какую-то пару сдает и забирает себе деньги. Все гениальное просто. А уж если две пары хорошей обуви, то и деньги получаются неплохие», – подумала консультант, привычно заполняя нужные бумаги.
Жанна ждала, рассматривая перламутровые ногти. Вечером ее ждал показ Вивьен Вествуд.
Консультант подняла голову. В ее глазах Жанне почудилась насмешка.
По магазинам Виталик ходить любил. Он безошибочно находил в бутике одежды самую дорогую вещь, ему нравилось сминать ткань, ощущая фактуру. В обувных магазинах он рассматривал кожу, из которой были сделаны туфли, сапоги и ботинки, на предмет ее толщины, плотности и качества выделки.
– В корень зришь, – говорила мужу Марина.
– Да, – кивал Виталик. – По крайней мере, стараюсь.
Они шли по торговому центру. Белый мраморный пол сиял под яркими лампами, витрины отбрасывали блики, вообще все было чисто и ярко, как в операционной.
