Приводя оправдания Нистратов чуть не заплакал. Он схватил сумку и, прижав к груди, отступал, пока не уперся спиной в стену. Тут он заметил что толпа существ остановилась и, расступившись образовала проход по которому поспешно семенит к нему лысый в пиджаке. Когда он оказался возле Нистратова, тот уже был близок к смерти. Холодный пот струился по его вискам, язык онемел и все члены стали ватными.
— Ну, наконец-то! — обрадовано воскликнул оратор, подойдя вплотную к Елисею, — Что же ты так долго?
Елисей все еще не веря, что жив, заморгал часто-часто и дрожащим от волнения фальцетом проскулил.
— Что все это значит?
Он увидел, как из толпы вышел тот самый человек с головой сокола и, расплывшись в нелепейшей птичьей улыбке, похожей на перевернутую вверх дном пирамиду Хеопса, радостно проскрипел ржавой пружиной:
— Носфературс! Здравствуй друг!
Утром прошел дождь, чистый и свежий, от этого листва на деревьях стала такой зеленой, будто только сегодня вылупилась из почек. Из форточки в комнату втягивался нежный ветерок, чуть покачивая занавеску. Холодильник стоял на своем любимом месте у стены, урчал, словно сытый тигр и в дреме заливал в конденсатор щекочущий нутро ток. Василий вошел в кухню, налил в чайник воды и когда тот вскипел, заварил себе крепкого чаю. Он сел на табурет и, задумавшись о чем-то своем закурил, прихлебывая из кружки дымящийся напиток.
— Так люди все равно ничего не поймут, — сказал он соткавшемуся из воздуха ангелу за плечом, — им слишком сложно отказаться от жизни, которой они жили всегда. Но ведь что-то нужно менять?
— Возможно, — ангел переместился к окну, подставив крылья под лучи солнца. Он, тоже вероятно, питался ими. На лице его отразилось блаженство и нега.
— Но ведь проживая жизнь впустую, они теряют время и шанс найти истину?
— Не все так просто, — ответил ангел не сразу, — многие не могут обойти преграду, поставленную перед ними.
— Но кто ее ставит и зачем?
Ангел улыбнулся и ничего не ответил.
— Что же еще мы можем сделать? — Василий допил чай, вытащил сигарету и закурил. Из вихрей дыма, подвластные его воле тут же начали вырисовываться, невероятной красоты картины. Они таяли и тут же сплетались снова в трехмерные полотна, подпитываемые новыми клубами курения.
— Что делает людей стадом? Что их отупляет? — прогудел холодильник из своего угла. Все обернулись к нему и задумались.
— Водка! — сам ответил удивительный бытовой агрегат, — Я сам лично пострадал от этого. Меня, например, когда собирали на заводе, двое пьяных работников бракованным сделали. Там не докрутили, здесь не пережали, не знаю, как они там схалтурили, но чувствую что что-то во мне не то…
