«А хотя кто его знает, может, и напролом пойдет!» – подумал Захаров, глядя в глаза Львову, по-прежнему смотревшему поверх его глаз, в лоб.
– Хорошо, пока отложим, – сказал Львов ровным голосом, таким, словно не придавал всему этому разговору особого значения. – Хотя думаю, что вы потом раскаетесь.
И, повысив голос, снова через дверь крикнул:
– Шлеев!
В дверях появился полковник.
– Как чай?
– Готов. – Шлеев, не закрывая двери, снова исчез.
Было слышно, как в той комнате наливают чай, и Захаров ждал, что сейчас с этим чаем войдет ординарец, но вошел опять-таки Шлеев, неся на блюдечках два стакана.
Вошел, поставил на стол и вышел, закрыв за собой дверь.
«Лицо-то у него отечное, – наверное, такой рыхлый оттого, что сердце больное. А спать не дают!» – с внезапным сочувствием подумал о нем Захаров.
– Пейте, – Львов взял с блюдца ложечку, стал размешивать в стакане сахар.
И Захаров так и не понял, почему надо было второй раз кричать «Шлеев!» после того, как уже было сказано, чтоб принесли чай.
Может быть, тут заведен такой порядок, чтоб без вызова никому не появляться, даже с чаем?
Шел уже третий час ночи.
«Раз пьем чай, значит, еще что-то услышим», – подумал Захаров.
Львов хотя и мелкими глотками, но очень быстро выпил свой чай, вынул из кармана бриджей белый носовой платок, так тщательно вытер им губы, как будто не чай пил, а ел кашу, и сказал в упор, без предисловий:
– Ваша армия почти месяц без командарма. Я сегодня звонил в Москву и справлялся. Не берут на себя дать точный ответ, через сколько дней он прибудет обратно к месту службы. Зависит от медицинских показаний. Это создает нетерпимое положение. Начальник штаба армии в период предстоящей операции, не имея достаточного командного опыта, на должность командарма выдвинут быть не может. События надвигаются, а командарм неизвестно когда вернется. Но если и успеет вернуться, – все так же жестко продолжал Львов, – здоровье его еще до войны подорвано, и в начале войны перенес тяжелое ранение, а теперь, после аварии, имел сотрясение мозга… Если и будет возвращен в строй врачами, еще вопрос, сможет ли такой болезненный человек командовать армией в полную силу. Возникает вопрос: не лучше ли использовать его на другой работе?
Сказав все это, Львов замолчал. Так, словно сам уже все решил и спрашивать не у кого и не о чем.
Однако после паузы все же спросил:
– Согласны с этим?
– Не согласен, товарищ генерал-лейтенант, – не потратив ни секунды на размышления, отрубил Захаров.
