– Это у них наследственное, – отметил Тимофей. – Веда в свои сто три года выглядела на шестьдесят. Ты тоже долго не постареешь.
– Это радует, – засмеялась Олеся.
– Все, время позднее, пора и честь знать, – вздохнула Екатерина Ильинична, поднимаясь со стула. – Вы здесь ночевать останетесь или, может, ко мне пойдете? – спросила она у Олеси с Валентином.
– Валя как хочет, а я еще с Тимофеем посижу, – ответила девушка. – У меня к нему еще так много вопросов, что даже и не знаю, когда они закончатся, – улыбнулась она. – Валь, ты можешь пойти к Елизавете Ильиничне ночевать, а завтра утром придешь, – обратилась она к другу.
– Нет уж, я тоже здесь останусь, – ответил тот. – Что-то нет у меня желания снова встречаться с вашим Бетховеном, прошу прощения, с Цезарем.
– Он воспитанный пес, и никогда не тронет без нужды.
– Спасибо большое, но я себе здесь уже комнатку присмотрел, и она мне очень понравилась, – снова отказался Валентин. – Буду сегодня спать, как фон-барон, – засмеялся он.
– Ну, как знаешь, а я пошла, – произнесла женщина. – Тимофей, я завтра пораньше приду, как и договаривались, – напомнила она старику.
– Да-да, приходи, завтра я тебе все покажу и дам последние указания, – кивнул головой тот. – Спокойной ночи, Ильинична.
– Всего хорошего, – ответила та. – Валентин, проводи-ка меня до моей калитки, – распорядилась женщина и вышла из комнаты.
– А почему вы так сказали Екатерине Ильиничне? – спросила у Тимофея Олеся.
– О чем это ты?
– Я про последние указания.
– Ах, ты об этом? – грустно улыбнулся старик. – Пустяки, не обращай внимания. Это у нас с Ильиничной свои дела, стариковские.
Олеся бросила встревоженный взгляд на Валентина, но тот уже повернулся к ней спиной и выходил из комнаты, чтобы проводить Екатерину Ильиничну.
– Нет, я так больше не могу! Я больше просто не выдержу таких нервных потрясений, – осипшим от волнения голосом надрывался Валя, торпедой влетая в спальню к подруге. – Леся, немедленно вставай, иначе я за себя не ручаюсь.
– Зачем же так кричать? Я легла в три часа ночи, а уснула вообще только в шестом часу утра, – проворчала та, с трудом продирая сонные глаза. – В чем дело? Что еще у тебя случилось?
– Ты у меня спрашиваешь, что случилось? – возмущенно пропыхтел молодой человек. – Это я у тебя должен спросить, что происходит в этом доме! Если мне не изменяет память, он теперь твой, кажется? И это ты меня сюда притащила.
– Господи, как же ты любишь напустить туману! – пробормотала Олеся, ничего не понимая и снова бухаясь носом в подушку. – Если тебе захотелось почесать языком, приходи через пару часов, я ужас как спать хочу.
