Пил дрожал и скулил, а когда протянул руку, чтобы сунуть бомбу подальше в огонь, его пальцы не почувствовали тепла. Он видел обожженное красное мясо, но ничего не чувствовал. Вся боль сосредоточилась внутри — и ничего не осталось снаружи.
От боли шумело в ушах, но даже сквозь шум он услышал на лестнице шаги. Они звучали все громче и ближе. Пил скорчился и с помутневшим сознанием стал молиться, чтобы это шагала Смерть, явившаяся за ним. Шаги раздались на площадке и двинулись к кабинету. Послышался слабый скрип, когда открылась дверь. Пила бросало то в жар, то в холод в лихорадке безумия. Он отказывался повернуться.
— Ну, Боб, что все это значит? — послышался раздраженный голос.
Он не мог ни обернуться, ни ответить.
— Боб! — хрипло воскликнул голос. — Не делай глупостей!
Он смутно подумал, что когда-то уже слышал этот голос. Снова раздались шаги и рядом с ним возникла фигура. Он поднял бескровные глаза. Это была леди Саттон, все еще одетая в вечернее платье с блестками.
— Боже мой! — Ее маленькие глазки замигали в мясистых амбразурах. Ты что, собираешься превратить себя в месиво?
— Гу… вау-у… — Искаженные слова со свистом вырывались вместе с дыханием из разрезанного горла. — Х-хочу… пов… в… с-ся…
— Появиться? — рассмеялась леди Саттон. — Неплохая идея.
— У-у-уме-реть… — просвистел Пил.
— Что ты собираешься делать? — настойчиво спросила леди Саттон. — А, понятно, Боб. Хочешь разнести себя на кусочки, да?
Его губы беззвучно шевелились.
— Послушай, — сказала леди Саттон, — брось эти глупости. — Она потянулась вытащить бомбу из огня. Пил попытался оттолкнуть ее руки. Она была сильная для привидения, но он все же оттолкнул ее.
— Да-ай… м-мне-е… — прошипел он.
— Прекрати, Боб! — приказала леди Саттон. — Я никогда не желала тебе столько мучений.
Он ударил ее, когда она снова попыталась подойти к бомбе. Но она была слишком сильной для него. Тогда он схватил спиртовку обеими руками, чтобы ускорить свое спасение.
— Боб! — закричала леди Саттон. — Ты проклятый дурак!..
Раздался взрыв. Он ударил в лицо Пилу ослепительным светом и оглушительным ревом. Весь кабинет затрясся, часть стены рухнула. С полок дождем посыпались тяжелые тома. Пыль и дым плотным облаком наполнили помещение.
Когда облако осело, леди Саттон по-прежнему стояла возле того места, где только что находился стол. Впервые за много лет — возможно, за много вечностей — на ее лице появилась печаль. Она долго стояла в молчании, наконец, пожала плечами и заговорила тем же спокойным голосом, каким разговаривало Существо с пятерыми в убежище.
