Фарида теперь казалась ему далекой, чужой. Отчего-то пришла на ум Гюльназ, и так вдруг захотелось увидеть ее, что если бы можно было — он прямо сейчас отправился бы в деревню…
— О чем ты думаешь?
Он вздрогнул от ее вопроса, пробормотал:
— Так, ни о чем…
— Зачем обманываешь?
— С чего ты взяла, что обманываю?
— Хочешь, скажу, о чем ты сейчас думал?
— Ну, скажи.
— Но с одним условием.
— С каким еще условием?
— Если угадаю, что у тебя на сердце, — запираться не станешь. Ладно?
Кафару вдруг стало не по себе.
— Так ты еще и колдунья? — попытался пошутить он.
Фарида прошептала грустно:
— Чтобы это знать — не надо быть колдуньей…
— Ну ладно, говори, что ты там угадала.
— Мужчины, переспав с чужой женщиной, всегда вспоминают женщин, которых любят…
Эти слова так обожгли Кафара, что он почувствовал, как язык его прирастает к гортани. Он чуть-чуть отодвинулся к стене.
— Ну, допустим, что ты права. А женщины? О чем, по-твоему, думают в такие минуты женщины? Они кого вспоминают?
— И они вспоминают мужчин, которых любят.
— Вот оно что… — Он не знал, как ему быть: то ли обратить все в шутку, то ли притвориться рассерженным. Но она опередила его.
— Хочешь, я даже скажу, о ком ты сейчас мечтаешь? Ты мечтаешь о Гюльназ.
На этот раз Кафар струхнул не на шутку. — О ком, о ком?
— О Гюльназ.
— А это еще кто такая? — как можно безразличнее спросил Кафар. «Что она, в самом деле, колдунья, что ли?» — судорожно думал он.
— Ну, так как, угадала?
— А ты о ком думаешь? — Кафар нервничал и прекрасно понимал, что Фарида знает, почему он так нервничает — не зря же она сейчас так спокойна. И это ее спокойствие совсем вывело его из равновесия. — Могу я тоже поинтересоваться, о ком ты думаешь?
— Нет, ты ответь сначала, угадала я? Молчишь? Ну, значит, угадала. Значит, со мной ты тушишь свой огонь, а любишь другую, так, да?
Она вскочила с кровати и кинулась к выключателю. Кафар зажмурил глаза, но даже так, из-под прикрытых век, он видел ее полные бедра, белые груди с похожими на спелые ягоды малины пятнышками сосков.
Она выбежала куда-то, но тут же вернулась снова. Кафар все еще лежал с закрытыми глазами.
— На, читай, — сказала она и стала у изголовья. Кафар открыл глаза и увидел, что в руках у Фариды какое-то письмо. Он нерешительно протянул руку, но Фарида резким движением разорвала вдруг конверт пополам, сложила обрывки и, рванула их еще раз, еще. А потом потушила свет и снова легла рядом.
— Не прочитаешь! — сказала она торжествующе. Кафар почувствовал в темноте, что обрывки письма касаются его лица. — Все, кончилась сказка о Гюльназ! Кончилась раз и навсегда.
