Филин усмехнулся.
— Сколько вам было лет, когда умер Сталин?
— Четырнадцать, — подумав, ответил Андрей.
— Ну вот. А я все видел сам. Конечно, были перехлесты, нарушения. И, конечно, в итоге…
— Итог не в них, а в том, что вопреки им народ наш сделал, — мрачно заметил Андрей. Филин поспешно поднял палец.
— Именно это я и имел в виду. Однако вернемся к нашим местным делам. Нельзя либерализмом зарабатывать себе дешевый авторитет!
«На Жгутина небось намекает», — подумал Андрей.
Семен Буланый тоже понял намек. Он давно уже заметил, что начальство не очень-то ладит между собой. Значит, рано или поздно, но придется решить, чью сторону взять. Ему нравились суровость и решительность Филина, прямолинейная ясность его взглядов. Тут легче было все понять, чем у старика Жгутина, и не ошибиться в решении. «Кисель», — пренебрежительно думал о нем Семен, невольно заражаясь филиновской непримиримостью. Но и с Жгутиным ссориться Семену не хотелось, даже наоборот: тоже хотелось понравиться.
— В принципе вы, конечно, правы, Михаил Григорьевич, — осторожно заметил он. — Насчет либерализма…
В это время в комнате Марии Адольфовны шел совсем иной разговор.
На тахте, в кресле, на туалетном столике и спинках стульев лежали вещи. Здесь были яркие заграничные отрезы, нейлоновые кофточки, причудливых расцветок вязаные свитеры, чулки, белье.
Мария. Адольфовна, наслаждаясь впечатлением, которое произвели ее вещи на гостью, говорила без умолку. И в категоричном тоне ее слышались интонации сына.
— Я вам должна сказать, дорогая: не терплю наших вещей. Как видите, здесь все заграница.
— Но такие прелестные вещи не легко купить, — досадливо ответила Люся. — Воображаю, как приходится гоняться за ними!
Мария Адольфовна сделала рукой отстраняющий жест.
— Никаких «гоняться»! И какие тут могут быть магазины, что вы! Только через знакомых.
— Тогда это стоит безумных денег.
— Во-первых, если уж покупать, то такое, чего вы не рискуете встретить на каждой. Во-вторых, надо, чтобы вещь вам шла. Тут уж слушайте меня, я вам плохо не посоветую. Ну, и в-третьих, такой, молодой, очаровательной женщине, как вы, просто необходимо быть одетой по самой последней и именно европейской моде. И если ваш муж… — Мария Адольфовна сделала рассчитанную паузу.
— Ах, мой муж!.. — досадливо махнула рукой Люся.
— Что именно?
Люся, спохватившись, неопределенно ответила:
— Просто он другого мнения. Только и всего.
Но от Марии Адольфовны, если ей хотелось что-то узнать, не так-то просто было отделаться общими словами. Она со скорбным лицом приблизилась к Люсе и нежно прижала ее голову к своей пышной груди.
