— А вот это уже ни к чему. Не тем путем, молодой человек, начинаете служебную карьеру.
Андрей готов был провалиться сквозь землю. Жаркая краска стыда залила его лицо, шею, лоб. Это было так заметно, что Филин при взгляде на него даже улыбнулся хоть и иронически, но с оттенком сочувствия.
Сам Жгутин только развел руки, как бы призывая всех засвидетельствовать чудовищную бестактность супруги.
Только Семен не растерялся и бойко, с улыбкой возразил:
— Сразу видно, Нина Яковлевна, что вы не мужчина. Мужчине в голову не пришли бы такие обидные слова. А карьеру мы начнем, знаете, с чего? Мы такого контрабандиста поймаем, что все ахнут. Верно, Андрей?
Через некоторое время все уже мирно сидели за столом. Мужчины, успев выпить, раскраснелись и говорили возбужденно и громко. Даже Филин расстегнул форменный пиджак. Только Андрей, хоть и у него начинало шуметь в голове, смущенно помалкивал. Больше всех разошелся Федор Александрович. Он говорил громко, отчаянно жестикулируя и успевая при этом почти непрерывно есть.
Разговор вернулся к дисциплинарному взысканию, которое наложил на кого-то вчера Филин.
Жгутин энергично закрутил головой:
— Нет, нет и нет! Я утверждаю, что в худшие времена… Понимаете? При Сталине только так было. За малейшую провинность, даже оплошность, обязательно наказать.
— Между прочим, тогда все-таки был порядок, — внушительно заметил Филин, — и было тихо.
Жгутин побагровел и, переходя почти на шепот, с ненавистью, которой даже нельзя было заподозрить в нем, переспросил:
— Тихо? Вам такая тишина нравится?
— Пожалуйста, не искажайте моих слов, — поморщился Филин. — Некоторые из прежних методов и я не одобряю.
Но Жгутин не унимался. Равнодушно откликнувшись на тост Семена «За здоровье всех присутствующих», он, морщась, выпил и снова обернулся к Филину.
— Значит, методов не одобряете? Ну, а результатом довольны? Так выходит?
— В результате мы социализм построили и Гитлера разбили.
— Нет, не в результате, а вопреки! Нина Яковлевна досадливо махнула рукой и сказала, обращаясь к Андрею:
— Вот так всегда, чуть за стол сядут. Прошлый раз спорили об атомных испытаниях.
Андрей чувствовал, что пьянеет. Все вокруг временами начинало вдруг медленно кружиться, болела голова, появилась противная дрожь в руках. Он напряженно улыбался и старался внимательней слушать то, что ему говорила сидевшая рядом Нина Яковлевна. Для этого ему приходилось все время мучительно нагибаться, потому что низенькая его соседка сидела, как казалось ему, где-то глубоко внизу.
