Источник оказался тоненькой струйкой, бившей из расселины в горе. Вода скапливалась в ямке, дно которой было устлано тонким белым песком, Витька с удовольствием напился холодной, свежей родниковой воды, не обращая внимания на ее увеличившуюся плотность.
Края крошечного водоема были заботливо выложены камнями и кусками коралла. Чья рука это сделала?
"Наверное, кто-нибудь из тех людей, что жили там, наверху, в покинутом селении, — подумал Витька. — Вот пройдут, может быть, сотни лет, от могил и развалин церкви не останется следа так же, как не осталось его от бамбуковых хижин, а этот источник по-прежнему будет сочиться из расселины, и в водоеме будет скапливаться вода…"
Витька вернулся в лагерь. Котелок с водой уже стоял на костре.
— Э, ребята, да кто же так делает? Надо на палку повесить.
— И так вскипит, — сказал Яшка.
— Не халтурь, Яшка! Давай вырубим палку, сделаем все как следует.
Витька вырезал из ближайшего куста два рогатых колышка и длинную палку, на которую и повесил котелок так, как это делают рыбаки на Волге, как делали индейцы на Огненной Земле и как сейчас делают туристы, играющие в индейцев.
— А соль и перец достали? — спросил Витька.
— Не беспокойся, я хоть и не рыбак, а суп варить умею.
— Не суп, а уху.
— Ладно!
К костру подошел Иенсен. Он стоял, заложив руки в карманы, и иронически посматривал на возню ребят у огня.
— Суп варите? — спросил он.
— Не суп, а уху.
— Это то же самое. Просто суп из рыбы.
— Не суп, а уха! — начал сердиться Витька, третий раз повторяя одно и то же.
— А я люблю больше всего фаршированную щуку, — задумчиво сказал Иенсен.
— Фаршировать — это мы не умеем.
— Скажите, молодые люди, как долго вы собираетесь держать меня здесь, на этом острове?
— А вас никто не держит! Ведь мы вас не звали ехать на плоту, — сказал Алек.
Иенсен обиделся или сделал вид, что обиделся:
— Прежде всего, молодой человек, разговаривая со старшими, надо соблюдать вежливость. Вам следует это знать. А что касается того, как я очутился на плоту, — я вам об этом уже говорил. Скажите, пожалуйста, откуда я мог знать, что вы вдруг перенесете меня в Тихий океан? Если я сейчас нахожусь здесь — в этом целиком виноваты вы, и я могу привлечь вас даже к ответственности за похищение моей особы!
Алек смутился от этого контрнападения. О том, что он сказал грубость пожилому человеку, он пожалел еще раньше, чем успел договорить, и теперь не знал, что ответить.
Иенсен продолжал говорить в том же раздраженно-капризном тоне:
