Тыпростонесмотрел«Унесенныхветром»инечиталкнигу.
Вот так всегда! Иностранцы никогда ничего не читают – это их общая беда. Дай Бог, если американец вспомнит, что Линкольн – это не только машина, но и один из президентов Америки. Хотя все-таки «Унесенные ветром» – книга женская.
Ятакпонимаю,этоглавнаягероинякниги? – наконец выдал Эд.
Да,идляменяонавоплощениежизненнойэнергииистойкости.
Яуважаютакихлюдейинелюблютех,ктосидитсложаруки, – заметил он. – Чтобыдобитьсячего-товжизни,человекдолженработатьистремитьсяксвоейцели,какбыэтонибылотрудно.ВедьГосподьБогпостояннопосылаетнамиспытания...
Так мы болтали около двух часов, и нам обоим не хотелось прощаться. В конце разговора я вдруг написала ему:
Ябудускучать!Тынапишешьмнеписьмо?Когдазахожувсвойящикивижуписьмооттебя,ятакрадуюсь!Особенноеслиэтопроисходитутром.Тогдаязнаю,чтоденьпредстоитзамечательный.Твоеписьмодляменя —лучшееначалодня.
Конечно,напишу, – просто ответил он.
С тех пор мы начали писать друг другу километровые письма каждый Божий день.
Мужчины женятся на женщинах в надежде, что они никогда не изменятся. Женщины выходят замуж за мужчин в надежде, что они непременно изменятся. И тех, и других неизбежно ждет разочарование.
А. Эйнштейн
Следующим утром мне предстояла встреча с Лизуном. Она пришла не одна, а с эскортом, как грозилась накануне. Эскорт был представлен в виде низкорослого пышнотелого араба с маленькими усиками. Да уж, чтоб такого подцепить, нужно непременно посетить тренинг «Как заклеить мужика» или как он там называется... Если бы я с таким суперменом встречалась (это до какой степени надо измучиться от одиночества), то на людях с ним не появлялась бы. Никогда. Я бы его прятала. От всех. Даже от подруг. Но Лизун выглядела вполне счастливой. Более того, она была очень довольна и горда собой. Видимо, специально для араба она облачилась в полупрозрачную белую блузку с огромнейшим вырезом, которая к тому же оставляла открытым ее пухлый живот. Вот это было сделано явно зря. Подкачала бы сначала животик, а потом бы уже такие вещи носила...
Араба, однако, дряблость ее мышц ничуть не смущала. Он таращился в вырез блузки (а там действительно было на что посмотреть) и буквально пускал слюни. Зрелище было жуткое.
– Это Зюки, – объявила Лизка, когда я присоединилась к ним в кафе. – Он очень плохо говорит по-русски, поэтому я взяла его с собой просто так, для компании.
Не вижу связи, подумала я. Если он не говорит по-русски, то как он составит нам компанию? А может, он настолько тупой, что его молчание для нас благо великое?
