Муза обычно приезжала на три дня. И всегда брала с собой немыслимое количество нарядов. Она старалась внести свой суетливый гламур в деревенскую размеренную жизнь, показав Дмитрию, что он теряет, сидя в глуши. Тот не понимал, что неземная красота его подруги должна сводить с ума и устремлять в город, и бурчал, неся чемоданы в дом.
Муза, перед тем, как войти в калитку, остановилась и оглянулась. Она так и знала! Эта смазливая девица точно интересуется ее гением! Иначе стала бы она оборачиваться и пялиться на дом художника. Муза чувствовала соперниц сразу, чаще всего это были молодые девицы художественных студий, смотревшие на Баланчина как на суперзвезду. Правда, Музе пару раз пришлось сражаться за гения и со светскими львицами. Но она не проиграла ни одного сражения, потому что Баланчин не мог без нее обойтись.
– Как ты? – Муза прошла следом за ним и встала посредине комнаты. – Работаешь? Пишешь?
– Здесь, – усмехнулся тот, – я всегда работаю. Сейчас делаю наброски, но смотреть еще не на что.
Теперь, в свою очередь, усмехнулась Муза. Все, что ей требовалось, она уже увидела. Оставалось действовать напролом. Она скинула блузку и подошла к Дмитрию.
– Соскучился? – нежно прошептала Муза ему на ухо, обнимая за шею.
– В некотором роде, – растерялся тот, – да. Хотя я был так занят… Давай поговорим об этом потом.
Он аккуратно снял ее руки со своей шеи, чмокнул Музу в щеку.
– Располагайся, я приготовлю что-нибудь перекусить, – и вышел из комнаты.
– М-да, – процедила Муза, глядя на закрытую дверь, – дело принимает серьезный оборот. Раньше от меня он так быстро не отказывался. Если это та девчонка, – она сощурила глаза, – то победа останется за мной. Но если это та, о которой я ничего не знаю? Нужно задержаться на неделю. Жаль, что я так мало набрала тряпок! Впрочем, Баланчину они всегда не нравились. Он предпочитает естественную, оголенную натуру. И я ему ее предоставлю. – Она разделась и подошла к зеркалу.
Муза осталась довольна ухоженным телом, приводящим в восторг не только художника.
– А если все это слишком серьезно? – спросила она у своего отражения.
Оно нахмурило тонкие ниточки бровей.
– Никаких «если». Нужно верить и добиваться. Я это умею. Баланчину не устоять.
– А она красивая, – произнесла Ольга, задумчиво глядя на дом художника.
– Да, – согласился Антон, – весьма привлекательная особа. Только вот красота – понятие относительное…
– Ой, – улыбнулась Оля, которой почему-то захотелось заплакать, но она сдержалась, – знаю, знаю. Внешность ничего не значит, главное, чтобы человек был хороший, чтобы душа у него была светлая. Вы так только говорите, а сами предпочитаете блуждать в потемках душ красавиц. Вот, представь, Антон Николаевич, меня горбатой и кривой. Полюбил бы ты такую за чистую, светлую душу?
