Оля Муравьева, эта особа с несносным характером, останавливала не коня, но тоже домашнее животное.
– Куда пошла, скотина рогатая?! – кричала Ольга, которую Баланчин еле узнал по короткой джинсовой юбке. Нет, он смотрел не только на стройные ноги. Просто ее лицо было скрыто каким-то большим платком, похожим на носовой. Видимо, девица боялась перегореть на солнце. – Куда пошла, рогатая скотина?! – воодушевленно кричала Ольга и била прутом несчастное животное.
Баланчин поморщился. Вот она, двойственная женская сущность. Вымещает свою озлобленность на мир на этой бедной изможденной корове! Нужно немедленно ее остановить.
– Ольга! – закричал Баланчин, выйдя из машины. – Это вы?!
– Нет, – крикнула она, отворачиваясь от него, – это не я!
– Странно, – усмехнулся Баланчин, – вы, прекрасная пастушка, очень похожи на одну мою хорошую знакомую. Так сказать, и в фас и в профиль вылитая Ольга Муравьева. Кстати, замечательная девушка.
– Ну и что? – спросила Оля, повернувшись к нему, как избушка, передом. Чего уж тут скрываться? – Я это, я. Спросите, что я здесь делаю?
– Не спрошу, – покачал головой Баланчин, – я и так вижу.
– Ничего вы не видите! – возмутилась внезапно та. – И то, что вы видите, совсем не то, что вы подумали! Совсем не то, а как раз наоборот.
– А что я вижу наоборот? – не понял художник.
– Все! – решительно заявила Ольга и округлила и без того огромные глазищи.
– А! – из высокой травы поднялся прикорнувший, пока Оля тренировалась на коровах, Антон. – Вернулись, сволочи?!
– Ну, – поджал губы Баланчин, – если сволочь и вернулась, так только одна. – И он обратился к Оле: – Так вы, значит, здесь не одна…
– Не одна! – пафосно сказала она. – Я выгуливаю Марфушу! Марфушка, ко мне!
Одна отделившаяся от других корова медленно, но по верному направлению, пошла к Муравьевой. Какая разница, что это была не Марфуша! Главное, она сделала пару шагов в сторону Ольги.
– По-моему, – привередничал гений, не отходя от машины, – у Марфушки все рога целы, а у этой отбит.
– Ха! – ответила ему, заложив руки в боки, Ольга. – Да я всем могу рога-то пообломать!
Она настолько вошла в роль, что сонный Антон сразу же схватился за свою голову. А Баланчин вновь усмехнулся своей едкой улыбкой, сел в машину и уехал.
– Круто ты с ним, – почесал затылок философ.
– А то, – копируя голос Пелагеи, сказала Ольга, – ездят тут всякие. То мафиози, то художники. Нормальному человеку отдохнуть негде. Пошла, рогатая скотина! – накинулась совершенно серьезно на подошедшую к ней корову. – Боюсь я их, ужас просто.
