– Все готово! – сообщил он ей апрельским вечером. – Завтра я вас похищаю. Вы оставите письмо, в котором скажете, что намерены скрыться, чтобы избежать брака с человеком, который так тяжко оскорбил вас, и что вы запрещаете вас разыскивать. Напишите еще и другое письмо, к вашей матери. В этом письме вы скажете ей, что смертельно боитесь, как бы наследники вас не отравили, и что вы умоляете ее отказаться от столь опасного для вас брака.
Джустиниана была так счастлива, что тотчас, начисто позабыв о своем положении, бросилась в объятия своего спасителя и предложила ему ту единственную награду, какая действительно могла доставить ему удовольствие.
Назавтра, в половине седьмого утра, молодая женщина вышла из дому и отправилась в церковь, но сразу же вышла оттуда через боковую дверь, села в карету и приказала ехать в другую церковь, через которую прошла таким же образом. Затем снова села в карету и направилась к воротам Сент-Антуан. Там ее ждала третья карета, в которой сидел Джакомо. И они немедленно помчались к монастырю бенедиктинок поблизости от Конфлана, где Джустиниану уже ждали.
Это маленькое чудо Джакомо смог совершить благодаря двум своим превосходным подругам – маркизе д'Юрфе и графине де Румен. Госпожа де Румен снеслась с настоятельницей монастыря, принадлежавшей, между прочим, к благородному семейству де Меренвилль, и та согласилась дать у себя приют заблудшей овечке. Одна из послушниц поможет при родах, монастырь возьмет на себя заботу о ребенке, а его мать, получив безупречное свидетельство, сможет гордо взглянуть в лицо Ла Попелиньеру и всей его родне.
Прощаясь с Джакомо, Джустиниана плакала от радости и клялась, что будет вечно ему благодарна. Затем она безмятежно отправилась дожидаться появления на свет ребенка в мирном монастырском уединении.
Но для Казановы еще далеко не все уладилось: когда он с самым невинным видом явился, как делал каждый день, в Бретонский отель, госпожа Винн осыпала его такими жестокими упреками, что он счел недопустимым для своей гордости выслушивать их.
– Насколько мне известно, сударыня, мне не поручали сторожить вашу дочь. Если она и сбежала от вас, то я здесь ни при чем, и я не желаю, чтобы на меня возлагали за это ответственность.
– Вот это мы еще посмотрим! А я вам говорю, что это вы ее похитили и где-то сейчас прячете, с тем чтобы помешать слишком уж удачному браку. Или, по-вашему, я могла не заметить, какими влюбленными глазами вы на нее смотрели?
