Сара была права, и Катрин помимо воли нахмурилась. Белокурая нормандка была красива; пышное розово-матовое, словно мрамор, тело дышало чувственностью, и, видя, как руки мужчины легли ей на бедра, Катрин почувствовала, что к горлу у нее подступает комок. Однако она неверно поняла значение этого жеста. Великан ласково отстранил от себя спасенную женщину, чмокнул ее в лоб и, не оглядывась, побежал к реке. Крестьянка глядела ему вслед с изумлением, затем махнула рукой и позвала. Но он уже бросился в воду, и она, полунедоумевающе-полупрезрительно пожав плечами, двинулась к рощице, где вскоре исчезла за деревьями.
– Пора! – сказала Сара, выводя лодку из камышей.
Через несколько секунд через борт перелез Готье. Он задыхался, вода струями стекала с одежды, но для Катрин у него уже была заготовлена улыбка. Сверкнули его белые крупные зубы.
– Ну вот, все кончено. Можем плыть дальше.
Сара не смогла удержаться: у нее язык чесался высказать все, что она думает.
– Браво! – молвила она с иронией. – Но отчего ж вы не приняли такого щедрого подарка?
Готье по-прежнему смотрел на Катрин и ответил ей, хотя она ничего не спрашивала.
– Чтобы не заставлять вас ждать. А иначе… почему бы и нет? Если жизнь что-то дарит, надо брать. Второго раза можно не дождаться.
– Чудесно! – вскричала уязвленная Сара. – Четыре трупа вам, конечно, ничуть бы не помешали?
Этот выпад Готье-Злосчастье не пожелал оставить без ответа. Соблаговолив наконец повернуться к Саре, он устремил на нее тяжелый взгляд.
– Любовь – родная сестра смерти. В наше жестокое время только они и имеют значение.
Нормандец вновь стал править лодкой, и она заскользила вперед под сенью зеленой листвы. Долгое время никто не нарушал молчания. Женщины, тесно прижавшись друг к другу, казалось, о чем-то глубоко задумались. Однако Катрин хотелось выяснить еще одну вещь. Она обернулась к Готье.
– Когда англичане прыгнули на тебя, ты крикнул, – сказала она, – и это было похоже на какой-то призыв, будто ты выкрикнул чье-то имя!
– Так оно и есть. Древние воины, что пришли с севера лебединым путем, испускали этот крик во время сражения. В моих жилах течет их кровь.
– Но ведь ты не рыцарь, ты даже не солдат, – заметила Катрин, и в голосе ее невольно проскользнула презрительная нотка, сразу же замеченная дровосеком.
– Что с того? Не все сыны древних королей моря очутились в замках, и я знаю многих благородных господ, чьи предки покорно склоняли спину под плеткой викинга. Сам я веду свой род от великого конунга Бьерна – Железные Бока, – добавил Готье с гордостью, ударив кулаком по груди, которая зазвенела, как барабан, – а потому имею право взывать к Одину в час битвы!
