— Пытались поймать смутьяна, этого Грасси, — отрапортовал последний. Но он скрылся у нас из-под носа, а тут сразу объявили тревогу.
В это время к комиссару медленно, с угрожающим видом подошел дон Доменико. Оба они, и комиссар и фашист, были одинаково толсты и тем не менее ни в чем не походили друг на друга. Полнота комиссара была подобна непосильной ноше, которую он с великим трудом таскал на себе; он просто задыхался под ее тяжестью и напоминал заплывшего жиром неуклюжего и добродушного нотариуса из какого-нибудь захолустного городка Южной Италии. Огромная туша фашиста, наоборот, внушала отвращение. При виде этой горы мяса так и казалось, что она вот-вот ринется на тебя и раздавит. Весь он, упругий, лоснящийся, был как бы насквозь пропитан высокомерием и чванством. Огромное брюхо, которое дон Доменико нес перед собой, как знамя, казалось, категорически предписывало всем и каждому относиться с почтением к «патриотическому салу» своего хозяина.
Дон Доменико грузно остановился перед комиссаром и бригадиром, который поспешил стать рядом со своим начальником, и свирепо уставился на обоих.
— Как верный сын нашего города, — проговорил он, обращаясь к комиссару, — я должен донести вам о дурацких действиях ваших подчиненных.
Комиссар, которому было не совсем ясно, что подразумевается под «дурацкими действиями», промолчал. К тому же он, возможно, даже не знал толком, кто такой дон Доменико. Последний счел необходимым уточнить свое сообщение.
— Из-за их поведения… — воскликнул он, распаляясь, — я даже не могу найти подходящего слова, чтобы его определить!.. Из-за их поведения снова сбежал этот Марио Грасси, которого приказано во что бы то ни стало найти и арестовать. Опаснейший смутьян, злонамереннейший элемент из всех, какие только были в Неаполе, разгуливает на свободе! Да известно ли вам, что он представляет собой самую грозную опасность для всего нашего отечества, борющегося с оружием в руках?
Дон Доменико говорил так, словно произносил речь на фашистском митинге в старое и милое его сердцу время. Он уже не говорил, а кричал, так что многие обернулись в его сторону и начали прислушиваться.
Комиссар наконец понял в чем дело, и попробовал отвести дона Доменико куда-нибудь в укромный уголок, но не тут-то было. Бывший секретарь фашистов хотел до конца насладиться своим триумфом.
— Комиссар! — воскликнул он, надуваясь как индюк. — Я завтра же представлю рапорт о поведении ваших людей. И не вздумайте их выгораживать! Вы тоже несете ответственность, да, да, лично вы!
