Я открываю глаза:
– А пиво? Ты принесла пива?
Галя отрицательно качает головой:
– Совсем ни к чему сейчас пить.
Я рывком сажусь в постели. От внезапной смены положения перед глазами появляются темные круги:
– Мне срочно надо выпить пива. Иначе я сдохну от обезвоживания организма.
– Ты конченый алкаш.
– Возможно, но и алкаш имеет право на сострадание.
– А что, выпив пиво, алкаш приободрится? – Тон Шашки становится хулиганским.
– Конечно.
– Он станет энергичным?
– Надеюсь.
– Ладно, я пошла.
Опять остаюсь один, хотя бы еще на полчаса. В мозгу мелькают мысли: «Мудак, какой же мудак! Как ты вчера пересекся с Галей?! Как завис? Уебищное животное, что ты будешь пиздеть своей жене, всем остальным? Надо сваливать, пока Шашка не вернулась. Иначе все это может вылиться в очередной марафон. Правда, если ее дождаться, то можно спокойно выпить пива и заняться с ней сексом, а Галя такая извращенка… Надо хотя бы позвонить жене. Придумать легенду, отмазаться». Я весь в этой отстойности – неспособности принять быстрого решения, выбрать между двумя поступками, напрячься и поступить так, как следует. Уверен, что все мои беды: недостаток любви и денег, семейные конфликты, ощущение скуки и какой-то изматывающей постоянной печали – следствие этой ебаной нерешительности. Помню, еще маленьким боялся подойти к играющим детям и сказать им: «я с вами», все время искал случая проявить себя, а когда он наконец представлялся, обламывался, застывал от неспособности на действие.
Холодный душ колет и отрезвляет. Приходит Галя и приносит шесть банок Heineken. Пью пиво и чувствую: вот оно, блаженство. В такие минуты лучше всего умирать. На вершине кайфа. Ну, или когда кончаешь, например. Эякулируешь и в тот же миг улетаешь в вечную нирвану.
– Ты приободрился? – спрашивает Галя.
18:10.
– Не расслабляйся, милый. Сейчас еще выпьем, примем душ и… – Галя лежит рядом и курит, пуская дым кольцами.
Я только что кончил и совсем обессилел. На ум приходят мысли о том, что в последнее время только с Бурзум получается трахаться без остановки. Мысли эти не к месту, наверное, надо дать Гале то, чего она так хочет. Хотя почему это? Неужели пиво так дорого теперь стоит?
– Помоги мне немного. Давай поиграем, – прошу я посторгазмическим треснувшим голосом.
– Отлично. Я буду Клеопатрой, а ты захваченным в плен ассирийцем.
Перед глазами встают пирамиды, караваны, чертоги Элкхатеба, пустынная пыль. Здесь где-то был кран с Gosser.
– Иди сюда, раб!
