— Так-то оно так, но третьего дня вечером… Простите, не знаю ваше имя и отчество.
— Анна Макаровна.
— Так вот, Анна Макаровна, — морщась от неутихающей головной боли, сказал Шухмин, — третьего дня вечером у вас, возможно, были не простые шоферы, были преступники, убийцы.
— Ну, да! — оживилась заправщица и взволнованно поправила прическу. — А какие же они из себя?
— Один высокий, худощавый, в сером импортном пальто, в шляпе. Но подходил к вам скорее всего другой, в черной телогрейке, в кепке, лицо круглое, толстые губы, толстый нос, бородавка около носа.
— Ой, были! — всплеснула руками Анна Макаровна. — Ей-богу, были! «Москвич» — фургон у них, да?
— Нет, ЗИЛ-133.
— Нет, «Москвич», я вам говорю, — безапелляционно заявила Анна Макаровна. — Они, они, точно. А кого же они убили-то?
— Наезд, — скучным голосом ответил Петр и поспешил распрощаться.
На второй колонке пожилая заправщица никого не могла вспомнить, как ни старалась.
— Склероз, — пожаловалась она. — Чего уж только не принимаю. Вот, говорят, еще йод помогает, не слышали? И еще… вот тоже забыла. А моя приятельница говорит, надо…
Избавиться от словоохотливой женщины, которая вдруг прониклась к Петру необычайным доверием, оказалось совсем не просто, тем более что на колонке в этот момент не было ни одной машины.
На третьей колонке Шухмин, как он потом выразился, докладывая Лосеву, по крайней мере «отогрелся душой», такая попалась милая девушка, которая, однако, кроме сочувствия и явной симпатии, ничем его не порадовала.
Зато на четвертой колонке, до которой, по словам Петра, он «еле дополз», его ждал сюрприз.
— Помню их, — неприязненно сказала женщина-заправщица. — Водитель чуть тут драку не устроил.
Без очереди лез и шланг у человека вырывал. Спешил, видите ли, опаздывал. Прямо убить готов был за этот шланг. Уж тот, второй, вылез, его успокоил. А то милицию хотела вызывать.
— Куда же это он спешил, случайно не сказал?
— Обратно. Машина-то крымская. «Мне, — говорит, — всю ночь по трассе пилить, а вам водку жрать».
Врал, конечно.
— Почему, думаете?
— А второй-то ему говорит: «Ладно, Семен, успеем».
— Семен?
— Вроде, Семен… Может, и ошибаюсь.
— А он ему что в ответ?
— Да ничего. Бросил шланг и отошел. Остывать.
— И ничего не сказал?
— Вроде, нет.
— А когда очередь подошла? Вы уж, пожалуйста, Серафима Ивановна, каждое словечко постарайтесь вспомнить, — взмолился Петр. — Тут, ведь, любая мелочь важна, каждое слово. Сами понимаете, кого ловим.
