– Скажу честно, – он произносил свое признание шепотом, переживая ту же чувственную пытку, что и она, – я захотел тебя с того самого момента, как увидел в первый раз. Обычно я не веду себя необузданно, но в твоем случае…
Его слова неожиданно вернули Дорис к действительности, и она сумела вывернуться из объятий Брюса.
– В таком случае примите мои соболезнования! – почти задыхаясь выкрикнула она.
От возбуждения ее била нервная дрожь, охватившая тело от макушки до пяток со скоростью лесного пожара.
На сей раз гнев Дорис распространялся на них обоих: на Брюса за то, что он подверг ее этому испытанию, а на себя – за податливость его чувственной атаке.
– Я в состоянии отличить действительность от выдумки… – подвел итог Брюс злым голосом, ноздри его раздувались, на шее билась жилка, – сознание этого не может не беспокоить вас. Однако вы не так предсказуемы, как мне показалось поначалу.
– Мне считать это комплиментом?
– Дело ваше, только советую не перегибать палку, играя в загадочность. Это может наскучить вашему партнеру, если вы перейдете разумный предел.
– У меня нет подобных намерений ни в отношении вас, ни в отношении подобных вам наглецов. – Голос Дорис дрожал от возбуждения.
В ухмылке Брюса она прочитала скрытую угрозу, которую он тут же попытался сформулировать достаточно мягко:
– Признаюсь, Дорис, я люблю преодолевать трудности. Наверное, вы это уже поняли. Вы зря скрываете, что хотели бы стать моей подругой.
– Подругой? – Женщина повторила это слово вслух, и оно прозвучало, как эхо, потом, желая удостовериться, что не ослышалась, поинтересовалась: – Вы хотите сказать любовницей? – Дорис в равной мере ненавидела оба этих слова. Ими она мерила степень унизительной зависимости женщины от мужчины.
– А какая, собственно, разница между этими двумя понятиями, – в сухом голосе Брюса слышалось искреннее удивление непонятливостью Дорис и ее несговорчивостью.
Она собралась было объяснить ему, но потом испугалась, что он может счесть интерес к частностям, как согласие на предложение в целом.
– Вы обвиняете меня в том, что мое поведение аморально, что я охочусь за толстыми кошельками, и тут же делаете такое гнусное предложение. Что вами руководит?
– Мое предложение, дорогая, если подумать, не такое уж и гнусное. Я просто говорю вслух то, что нам обоим пришло в голову еще в первую встречу. Мы в этом плане созданы друг для друга. – Брюс произносил слова очень четко, как бы вколачивая их в неподатливую женскую головку. – Я просто перекладываю все наши чувственные переживания на вполне доступный человеческий язык. Это в наших общих интересах. Что вы вытворяли в жизни до меня, не имеет абсолютно никакого значения. Я получил Блэквуд, Патрик свободу. Уверен, что, как только мы проведем ночь вместе, возникшие между нами отчуждение и вражда уйдут в прошлое.
